Трудоустройство после увольнения с военной службы
Полковник А.В. Костров уволен из вооружённых сил 10 октября 1986 г. с выслугой 36 лет. Ему была назначена военная «полковничья» пенсия в размере 250 рублей, что означало 329 долл. США (по тогдашнему курсу 1 доллар США был равен 0,75 рубля). В конце 2020 г. его военная пенсия равнялась 570 долл. США (1 доллар США равен 75 рублей). За 34 пенсионных года пенсия выросла в 1,73 раза. По данным zen.yandex.ru, у полковника США с 36-тилетней выслугой военная пенсия составляет 8800 долл. США (из расчёта 90% служебного денежного содержания, равного 9800 долл. США).
Увольнение с военной службы поставило перед пенсионером-исследователем (в возрасте полных 53-х лет) вопрос, как продолжить исследовательскую работу. Сидеть дома или заниматься дачным хозяйством – исключалось. Принятый к данному личному сайту эпиграф – «Но воля непреклонно нас зовет бороться и искать, найти и не сдаваться» оставался девизом жизни.
Возникла необходимость выбора направления последующей трудовой занятости. В качестве таких направлений были обозначены направления, которые можно было реализовать в: военных научных или образовательных учреждениях; исследовательских и проектных организациях оборонной промышленности; гражданских исследовательских институтах и учебных заведениях [1]. По-прежнему сохранялось предпочтение исследовательской работы по отношению к преподавательской. Учитывая профессиональную подготовку и имеющиеся связи, в начале поиска работы ставка была сделана на конкретные организации оборонной промышленности.
[1] В те годы период времени для устройства на работу после увольнения в запас учитывался при исчислении непрерывного трудового стажа для оплаты больничного листа (3-месячный срок не прерывал стажа, но не включался в него). В настоящий момент он ни на что не влияет: в любом случае период, в течение которого Вы не работали между армией и трудоустройством, нигде не учитывается.
По рекомендации начальника НИЛ Виталия Александровича Иванова, непосредственного начальника А. Кострова до увольнения его с военной службы, соискатель работы обратился к начальнику сектора (возможно отделения) ОКБ-16 (в последующем «КБ точного машиностроения им. А.Э. Нудельмана») Леониду Львовичу Ташкееву, научным руководителем которого, как соискателя кандидатской степени, являлся В.А. Иванов. На банкете в ресторане «Прага», состоявшемся (задолго до увольнения А. Кострова в запас, помнится в дни, близкие ко «Дню Победы») по случаю защиты диссертации Л.Л. Ташкеевым, присутствовал начальник-главный конструктор ОКБ-16 Александр Эммануилович Нудельман. А. Костров попросил у тамады разрешение произнести тост, который прозвучал так: «Прошу присутствующих выпить за отечественное оружие – за эффективные авиационные пушки Нудельмана и Рихтера – НР-23 и Н-37, из которых довелось стрелять, летая на истребителях МиГ-15 и МиГ-17». Показалось, что многие не поняли, при чём тут названные пушки. Но когда выдающийся конструктор и учёный подошёл к произнёсшему тост и пожал ему руку, ситуация прояснилась. Так вот, когда Леонид Львович доложил Александру Эммануиловичу о просьбе полковника запаса А. Кострова принять его на должность старшего научного сотрудника ОКБ-16, напомнив о тосте в ресторане «Прага», он сказал, что полковник может оформляться на работу. Соискатель работы не ожидал такого быстрого положительного решения. И несмотря на это, пришлось воздержаться от трудоустройства в ОКБ-16. Главная причина заключалась в неуверенности, что ракетчик-баллистик из РВСН найдёт адекватное приложение в этом ОКБ, хотя в нём наряду с пушечным удачно проектировалось и ракетное авиационное вооружение.
После этого пришлось обратиться к упоминаемому выше Владимиру Александровичу Модестову (заместителю В.Н Челомея) с просьбой дать рекомендацию для устройства на работу в Филиале ЦКБМ (ФЦКБМ), расположенном в Филях (г. Москва). Владимир Александрович не стал предлагать поработать в ЦКБМ, понимая, что добираться до Реутова долго и неудобно. В присутствии соискателя работы, он позвонил начальнику теоретико-расчётного комплекса ФЦКБМ Комарову Владимиру Дмитриевичу и попросил его принять А. Кострова по вопросу трудоустройства. Без задержки состоялась встреча с начальником отдела ФЦКБМ Цуриковым Владимиром Алексанровичем, его заместителем Пурзиным Анатолием Константиновичем и начальником сектора Лукашовым Станиславом Георгиевичем, которые после обстоятельного разговора предложили должность старшего научного сотрудника (именно такую должность запрашивал соискатель), но поставили условие, что придётся выполнять не только научные, но и административно-исполнительские функции, включая поездки в командировки. Это условие заставило повременить с трудоустройством, рассчитывая продолжить поиск других вариантов.
Между тем выяснилось, что почти рядом относительно места проживания семьи соискателя работы располагается «Научно-исследовательский электромеханический институт» (НИЭМИ) – одно из старейших предприятий оборонного комплекса страны, разработчика радиотехнических и вычислительных систем наведения и поражения, как элементов зенитных ракетных комплексов (ЗРК). Кстати, младшая дочь Оксана и её муж Олег – студенты МГТУ им. Н.Э. Баумана, специализирующиеся по кафедре динамики полёта и управления (кафедре А.А. Дмитриевского), – в этом институте в 1990 г. выполняли дипломное проектирование, соответственно по темам «Разработка алгоритма наведения» и «Разработка алгоритма стабилизации» перспективной зенитной ракеты. А. Кострову приходилось нередко консультировать дипломников. Начальник отдела кадров института свёл с начальником научного отдела Спрингисом Эдуардом Карловичем, который, ознакомившись с основными научными трудами соискателя работы, сказал, что он готов ходатайствовать о приёме его на должность старшего научного сотрудника, если он согласится ездить в длительные командировки на испытательный полигон. Пришлось, без раздумий, отказаться от этого предложения.
Вспомнилась тематика исследований в адъюнктуре, связанная с автоматизированным эксплуатационным контролем и управлением качеством стратегических ракет. Почему бы не продолжить заниматься этой тематикой? Она по-прежнему была актуальной. И здесь на память пришла фамилия Бородовского Виталия Николаевича, видного специалиста НИИАП в области систем управления ракетно-космической техники, одного из идеологов и разработчиков терминальных систем управления ракет и космических аппаратов. Именно он написал положительный отзыв на автореферат кандидатской диссертации адъюнкта. А. Костров попросил у Виталия Николаевича содействия в трудоустройстве на должность старшего научного сотрудника. Через несколько дней им было сообщено о положительном решении руководства. Однако соискатель не спешил устраиваться в НИИАП, хотя работавшая длительное время в отделе информации этого института жена Кострова Людмила Михайловна гордилась, что работает на «пилюгинской фирме». Нужно было оценить возможности трудоустройства в институтах АН СССР и в НИИ МО СССР.
После посещения предприятий оборонной промышленности была сделана разведка по трудоустройству в институтах ГК СМ СССР и АН СССР. Первым институтом, в который обратился соискатель работы, был Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ) Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике и Академии наук СССР [2]. Институт привлёк внимание только из-за близости к месту проживания. Соискатель обратился в отдел кадров института по звонку с улицы и был переадресован к одному из заведующих лабораторий (кажется, Браткову Владимиру Борисовичу), который поручил познакомиться с соискателем работы своему сотруднику, который запросил имеющиеся у просителя основные научные труды. Через несколько дней эти труды были возвращены, и был дан ответ о «невозможности использования по специальности». Сожалений в связи с отказом не было.
[2] Создан 4 июня 1976 года для комплексного исследования научно-технических и социально-экономических проблем, имеющих большое народно-хозяйственное значение и носящих междисциплинарный характер исследований. Институт возглавил и бессменно руководил им на протяжении 17 лет академик Д.М. Гвишиани, как говорили, зять А.Н. Косыгина – советского государственного и партийного деятеля.
Вторым институтом АН СССР, в который обратился соискатель работы, был Институт проблем механики (ИПМ АН СССР), возглавляемый академиком А.Ю. Ишлинским, который являлся главным редактором журнала «Известия Академии наук СССР. Механика твёрдого тела». А. Костров сотрудничал с редакцией этого журнала. Однажды он спросил у редактора, к кому бы обратиться с просьбой принять на работу в указанный институт. И сразу же получил ответ: «Обратитесь к члену редколлегии Дмитрию Михайловичу Климову – заместителю директора института». По телефону попросил Дмитрия Михайловича принять и выслушать просьбу о трудоустройстве уволенного с военной службы полковника. Приём состоялся без проволочек (тогда он был доктором физико-математических наук, членом-корреспондентом АН СССР, известным специалистом в области теоретической и прикладной механики. Кстати, он ровесник просителя, земляк по Тверской области (из Лихославля), в 1989 г. – директор ИПМ АН СССР, а в 1992 г. – действительный член АН СССР). Выслушав просителя и уточнив, какие задачи механики ему пришлось решать, он сказал: «В институте вам можно найти применение, но надо серьёзно взвесить, – академическая наука весьма ответственная сфера!». Договорились, что полковник через некоторое время сообщит о желании работать в институте. Решимости не хватило. Вопрос был снят с повестки дня. Вспоминая это знакомство, приходится сожалеть об его утрате.
Как-то в разговоре с Борисом Николаевичем Федотовым (в то время профессором Института нефти и газа) он сказал, что в ВВА им. Н.Е. Жуковского на факультете авиационного вооружения, кажется при кафедре боевой эффективности авиационной техники, имеется НИЛ, возглавляемая Леонидом Александровичем Одноволом. Думаю, что вы ему можете пригодиться. Мы встретились с Леонидом Александровичем, которому соискатель рассказал о том, чем он занимался, служа и работая в Академии им. Ф.Э. Дзержинского. Он заверил, что постарается сделать всё, чтобы принять на должность старшего научного сотрудника. Но хронометраж временных затрат на поездку в один конец показал 1 час 20 минут. По тем временам – это было много. Вариант не состоялся.
Однажды позвонил упоминаемый выше «однокашник» по Академии Фёдор Михайлович Косарев и, узнав, что поиск работы продолжается, предложил обратиться в 27 НИИ МО СССР, в котором он после увольнения в запас в звании полковника запаса уже работал старшим научным сотрудником. Можно сказать, он сагитировал переключиться на военную организацию, не требующую психологической перестройки в процессе последующей научной работы. Одним словом, он сделал рекомендацию, представив А. Кострова начальнику управления, которое занималось перспективами развития стратегического ракетного вооружения, – доктору технических наук, профессору генерал-майору Ткаченко Владимиру Максимовичу. По ходатайству Владимира Максимовича приказом начальника института А.В. Костров был назначен на должность старшего научного сотрудника в отделе полковника Соловьёва Геннадия Анатольевича, занимавшегося в то время в основном асимметричными мерами противодействия стратегической оборонной инициативе США (СОИ). Работа А. Кострова на этой должности началась 12 января 1987г. Штатный состав отдела насчитывал около 10 сотрудников, имеющих и техническое, и гуманитарное образование. В части разработки и обоснования асимметричных мер противодействия СОИ отдел тесно сотрудничал с соответствующими отделами ЦНИИмаш Министерства общего машиностроения СССР, 4 ЦНИИ МО СССР, других ведущих институтов министерств и ведомств страны.