Военная академия и адъюнктура - Личный сайт Кострова А. В.

Поступление в военную академию

Осознание бесперспективности службы в качестве лётчика в связи с наблюдаемым снижением остроты зрения привело к решению получить высшее инженерное образование. В 1958 г. старший лейтенант Костров А.В успешно поступил в Ленинградскую Краснознамённую военно-воздушную инженерную академию имени А.Ф. Можайского (ныне Военно-космическая академия имени А.Ф. Можайского), но в соответствии с директивой в конце августа этого же года был направлен, несмотря на двукратный отказ, в Краснознамённую военно-воздушную академию (КВВА), начальником которой был Герой Советского Союза известный маршал авиации Красовский Степан Акимович, на вновь созданный факультет № 10 («ракетный» факультет со сроком обучения 4 года). Возглавлял факультет участник Великой Отечественной войны, лётчик, генерал-майор Щербаков Алексей Иванович. Преподавательский состав факультета был сформирован в основном из профессорско-преподавательского состава КВВА и Военно-воздушной инженерной академии им. проф. Н.Е. Жуковского. Невзрачное здание факультета, расположенное в черте аэродрома и огороженное колючей проволокой, напоминало больше какой-то производственный закрытый объект, а не здание учебного подразделения военной академии 1-й категории, в котором постигаются основы устройства, эксплуатации и боевого применения новейшего оружия. Занятия по общеобразовательным предметам (математике, физике, механике, иностранным языкам и другим) проводились в зданиях командного факультета. Учебный процесс, несмотря на новизну его организации, протекал весьма чётко. Посещаемость занятий слушателями строго контролировалась требовательным и справедливым, настоящим наставником-командиром, начальником курса полковником Маслаковым Александром Ивановичем. Слушатель Костров всецело отдавал себя учёбе. Не оказалось времени даже на проводы жены из посёлка «Загорянка» в роддом в Москве. Уехала одна на электричке, о чём до сих пор с укоризной напоминает. Слава богу, роды прошли благополучно и нашу семью пополнила первая дочь Ирина Анатольевна Кострова. Все экзамены за 1-й семестр были сданы на отлично, но получена оценка «хорошо» — в письменном зачёте с оценкой по теоретической механике. Очень принципиальный преподаватель теоретической механики доцент Михайлов, помнится, дважды рекомендовал пересдать зачёт, но слушатель Костров с безразличием отнёсся к рекомендации. О последствиях этого безразличия будет сказано ниже. Тем не менее, семестровый результат Кострова оказался лучшим в отделении. В начале 2-го семестра начальник курса объявил, что ст. лейтенант Костров А.В. назначается командиром учебного отделения (действовавший командир отделения капитан Кожевников показал низкие успеваемость и организованность). На 2-м курсе за успехи в учёбе слушателю Кострову была назначена Сталинская стипендия (учреждённая в честь 60-летия И.В. Сталина в 1939 году и отменённая 1 сентября 1960 г.; вместо неё были введены Ленинская и другие стипендии), которая, кстати сказать, нисколько не увеличила его денежное содержание, поскольку номинал её был меньше, чем денежное содержание по окладу и воинскому званию стипендиата (так объяснялась «почётность» стипендии). На 1-м курсе для проживания пришлось снимать жилплощадь в дачном посёлке Загорянский, на 2-м — была выделена небольшая комната в приспособленном под семейное общежитие приангарном техническом здании. Учёба стала совершенно не связанной с транспортом, что увеличило ресурс времени для учёбы приблизительно на 3 часа. В течение 1-го и 2-го курсов предметно изучали баллистическую оперативно-тактическую ракету (малой дальности – до 600 км) Р-2 (8Ж38) и баллистическую ракету средней дальности (до 1200 км) Р-5, Р-5М (8К51). Ракетами 8К51 вооружались инженерные бригады РВГК, состоящие из инженерных частей (полков). Заметим, бригады назывались инженерными!

Слушатель 2-го курса 10-го факультета Военно-воздушной академии (Монино), сталинский стипендиат, Костров А.В., 1960

Перевод из КВВА (ВВС) в АИА им. Ф.Э. Дзержинского (РВСН)

В связи с масштабным реформированием Вооружённых Сил СССР в 1960 г. (сокращением ВС на «1 миллион 200 тысяч»), развёртыванием и укреплением созданных по постановлению Правительства СССР от 17.12.1959 г. Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) факультет № 10 КВВА был расформирован. Окончившим 2-й курс слушателям было предложено либо перевестись в военные инженерные учебные заведения (говорили о Военно-воздушной инженерной академии имени А.Ф. Можайского, Артиллерийской инженерной академии им. Ф.Э. Дзержинского), либо уволиться из Вооружённых Сил. Несколько слушателей (по их желанию) были уволены без задержки. Открыто говорилось, что института традиционных командиров в РВСН не будет, командовать ракетными частями и соединениями будут инженеры (ранее уже упоминалось об инженерных бригадах). На собрании партийной организации слушателей (2-го курса факультета № 10 КВВА) было принято решение о несогласии с такой концепцией. Идея несогласия инициировалась и поддерживалась начальниками кафедр факультета. Костров А.В., желающий получить военное инженерное образование, и ещё два слушателя проголосовали (в явном меньшинстве) против этого решения. Политотдел КВВА всячески пытался остановить ход принятого партийного решения. Разубедить «восставших» специально приезжал первый заместитель Главкома РВСН генерал-полковник Толубко В.Ф., который на собрании партийного актива сказал, что концепция одобрена высшим партийным руководством государства, и он как военный человек обязан следовать её положениям. И всё-таки решение партийного собрания было направлено в ЦК КПСС. Реакции не пришлось долго ждать. Слушатели были переведены (июнь 1960 г.) в АИА им. Ф.Э. Дзержинского, в которой ст. лейтенант Костров был назначен командиром сформированного из прибывших из КВВА слушателей учебного отделения, несмотря на то, что в нём были слушатели с более высоким воинским званием.

Вид на здание Академии им. Ф.Э. Дзержинского со стороны Москворецкой набережной Москвы-реки. Это здание Императорского Воспитательного Дома в Москве. Построено по личному распоряжению императрицы Екатерины II от 1 сентября 1763 г. Заложено в день Ея Величества 21 сентября 1764 г. Построено в 1780 г. по проекту архитектора К.И. Бланка. Здание изображалось на пятитысячных денежных купюрах в 90-х гг. XVIII века. В это здание Академия им. Ф.Э. Дзержинского была перебазирована из Ленинграда по личному распоряжению И.В. Сталина в 1938 г., освободила здание – в 2015 г.

Центральная часть здания Академии им. Ф.Э. Дзержинского, его действующий парадный вход со внутреннего двора (годы новой России: признак – Государственный флаг — триколор)

Слушатель ВИА им. Ф.Э. Дзержинского Костров А.В. с женой Люсей и дочкой Ирой, 1963, г. Черновцы

А.В. Костров (слушатель ВИА) с мамой (в центре) и тётей Полей на могиле дедушки и отца А.П. Кострова

Баллистический факультет и его руководители

Образовательный стандарт подготовки военного инженера по специальности «баллистика» в АИА в начале 60-х годов прошлого века был весьма объемлющим. Начальная концепция в части кадрового обеспечения создания, развития и применения РВСН в эти годы, представляется, предполагала ключевой специальность «баллистика» вследствие её синтетичности – соединения достаточно глубокого знания теории движения с практикой боевого применения ракет, сводящегося к оперативному осуществлению прицельной стрельбы. Неслучайно в АИА, включённой 24.03.1960 г. в состав РВСН, был сохранён инженерный баллистический факультет, должность начальника которого во время прибытия А.В. Кострова в АИА им. Ф.Э. Дзержинского занимал генерал-майор артиллерии Комаров Н.Г. (с обликом почтенного генерала — интеллигента, человека творческой профессии; по этому поводу ст. преподаватель факультета О.В. Сосюра сочинил шутливую, но образную рифмованную расхожую поговорку, относящуюся к генералу:«И за вид свой артистический он получил факультет баллистический»). Вспоминается, как слушатель Костров на входе в академию получил замечание генерала за носки «нештатного» цвета, в связи с чем потом пришлось серьёзно оправдываться перед начальником курса полковником Иванским за нарушение командиром учебного отделения формы одежды.

После увольнения в запас Н.Г. Комарова должность начальника факультета занял Герой Советского Союза генерал-майор авиации Спириденко Н.К. (участник Советско-Финляндской и Великой Отечественной войн, лётчик-истребитель (Борисоглебская военная авиационная школа лётчиков), 12.01.1917 – 27.12.1980; похоронен на Кунцевском кладбище). Слушателю Кострову приходилось, по службе, нередко разговаривать с Николаем Кузьмичём. Когда он узнал от начальника курса Н.Н. Иванского, что Костров в прошлом лётчик и учился в КВВА, его отношение к нему стало менее официальным. Можно только догадываться, что его перемещение на должность ст. преподавателя – результат несработанности с руководством академии. В памяти он остался ответственным, старательным начальником, имеющим своё твёрдое мнение, но не имеющим инженерной подготовки.

На смену Н.К. Спириденко в начале 1964 г. с должности начальника инженерного факультета Харьковского высшего военного командно-инженерного училища РВ пришёл кандидат технических наук, доцент полковник Честнов А.В., получивший, по истечении небольшого времени после назначения на должность начальника факультета академии, воинское звание генерал-майора. До назначения на должность начальника инженерного факультета указанного училища возглавлял кафедру эксплуатации военной авиационной техники. Слушатель Костров в это время не был ни командиром учебного отделения, ни старшим инженерного потока слушателей факультета. Контактировать с ним, как это было с Н.К. Спириденко, не приходилось. Поэтому остаётся констатировать только то, что изложено выше. О неблагоприятных отношениях с Анатолием Васильевичем разговор пойдёт ниже – в разделе, посвящённом обучению А.В. Кострова в адъюнктуре при кафедре баллистики.

Слушатель Костров А.В. под угрозой перевода на командно-инженерную специальность

Справедливости ради, следует заметить, что концепция решения партийного собрания 2-го курса факультета №10 КВВА оказалась жизненной. В середине 1961 г. на баллистическом факультете АИА им. Ф.Э Дзержинского была открыта командно-инженерная специальность, образовательная программа которой предусматривала подготовку командиров-инженеров для полкового, дивизионного и армейского звеньев со сроком обучения 5 лет. Опять, как это произошло в Военно-воздушной инженерной академии имени А.Ф. Можайского, начальник курса объявил список слушателей, которые переводятся на новую специальность. Ст. лейтенант Костров, желающий продолжить обучение по специальности «баллистика», оказался в числе первых в этом списке. О своём нежелании переходить на командно-инженерную специальность им было официально заявлено начальнику курса полковнику Иванскому Николаю Николаевичу, к которому после этого пришлось обращаться несколько раз с просьбой поспособствовать продолжению учёбы в инженерном баллистическом отделении. Отношения командира отделения и исполняющего одновременно обязанности старшего инженерного баллистического потока слушателей курса А. Кострова с Николаем Николаевичем сложились доверительные и вместе с тем принципиальные. По возрасту он был ровесник моей матери. Чувствовалось, что ему импонирует проявляемая настойчивость подчинённого. Как бы то ни было, он, как потом стало известно, обратился к членам парткома академии — профессору С.М. Таргу и доценту кафедры физики Марии Александровне Еварович (экзамены соответственно по теоретической механике и физике А. Костров сдавал им лично). Благодаря их ходатайству слушатель Костров А.В. был оставлен в баллистическом инженерном учебном отделении.

Формирование в академии (1960–1964) военного инженера-баллистика по специальности «баллистика и стрельба»

В подготовке военного инженера-баллистика по специальности «баллистика и стрельба» (так в дипломе об окончании академии определена квалификация и специальность выпускника 1964 года инженерного отделения баллистического факультета) участвовало большое число кафедр академии:

кафедра высшей математики (нач. кафедры д.ф.-м.н., профессор Толстов Г.П., доцент кафедры к.ф.-м.н., доцент Бороздкин (полковник запаса, интеллигентный и прекрасный педагог ), преподаватель Чернова (требовательный, справедливый, предметно ведущий практические занятия математик) – доучивали слушателей, прибывших с факультета № 10 КВВА, по математическому анализу и аналитической геометрии, В последующем (на 3 и 4-м курсах обучения в академии) доцент кафедры к.ф.-м.н., доцент Шувалова Э.З., как потом стало ясно адъюнкту Кострову, весьма целенаправленно прочла необходимый инженерам-баллистикам курс, включающий разделы высшей алгебры, матричного исчисления и численного анализа. Профессор Толстов Г.П. факультативно провёл несколько занятий по интегралу Лебега, являющемуся важным элементом теории функций действительной переменной и функционального анализа);

кафедра теоретической механики (нач. кафедры д.ф.-м.н., профессор Тарг С.М., преподаватель Рубенчик. Слушатель Костров прослушал курс лекций (два семестра) этого признанного в мире крупного учёного механика, и за каждый семестр получил оценку «отлично». Оценка («хорошо») за один из трёх необходимых семестров («зачёт с оценкой») была получена в КВВА и учтена в приложении к диплому об окончании академии. Попытка председателя Государственной экзаменационной комиссии начальника Главного штаба – первого заместителя Главкома РВСН генерал-полковника артиллерии Никольского М.А. исключить «зачёт с оценкой» из приложения к диплому не удалась (об этом Михаил Александрович сказал А.В. Кострову на приёме в честь выпускников военных вузов в Кремле (1964 г.). В результате А.В. Костров не получил золотую медаль об окончании академии;
кафедра прикладной механики — сопротивление материалов, теория машин и механизмов (профессор кафедры д.ф.-м.н., профессор Гольденблат И.И., доцент кафедры к.ф.-м.н., доцент Николаенко Н.А.);
кафедра аэродинамики ракет (нач. кафедры д.т.н., профессор Федотов Б.Н., доцент кафедры к.ф.-м.н., доцент Карпович Елена Александровна);

Ведущие педагоги кафедры аэродинамики: доцент кафедры кандидат физико-математических наук доцент Карпович Елена Александровна (слева), доцент кафедры кандидат физико-математических наук, доцент Ильина Александра Аристарховна, начальник кафедры доктор технических наук, профессор инженер-полковник Федотов Борис Николаевич. Фото из архива С. Захарова

кафедра теории надёжности ракетного вооружения и конструкций ракет (нач. кафедры д.т.н., профессор Копытов М.И., д.т.н., профессор Щеверов Д.Н., ст. преподаватель к.т.н., доцент Львов А.И.);
кафедра газодинамических процессов и ракетных двигателей (нач. кафедры д.т.н., профессор Волков Е.Б., ст. преподаватель к.т.н., доцент Головков Л.Г.);
кафедра теории автоматического регулирования и систем управления ракет (нач. кафедры д.т.н., профессор Шаталов А.С., ст. преподаватель к.т.н., доцент Сапогов (рано ушёл из жизни, но остался в памяти как отлично знающий и доходчиво преподающий теорию автоматического регулирования специалист), ст. преподаватель к.т.н., доцент Иванов А.В.);
кафедра командно-измерительных приборов, прицельных устройств и навигационного обеспечения ракетных комплексов (нач. кафедры д.т.н., профессор Назаров Б.И., ст. преподаватель к.т.н., доцент Ефимов М.В., ст. преподаватель к.т.н., доцент Ягодкин В.В. ст. преподаватель к.т.н., доцент Хлебников Г.А.);
кафедра применения ЭВМ и программирования (нач. кафедры к.т.н, доцент Романов Б.М., ст. преподаватель к.т.н., доцент Цальп В.Д.);
специализирующая кафедра теории вероятностей, математической статистики, боевой эффективности стратегического ракетного вооружения и подготовки данных на пуск ракет (нач. кафедры д.т.н., профессор Червоный А.А., снятый с должности за нарушение этики учёного и переведённый с понижением в должности в НИИ-4 МО СССР (1963). На освободившуюся должность был назначен к.т.н., доцент Колиниченко Б.А., ст. преподаватель к.т.н., доцент Сак В.Н., ст. преподаватель к.т.н., доцент Гаврилов В.М., ст. преподаватель к.т.н., доцент Зверев В.П., преподаватель Головкин Ю.А.).
специализирующая кафедра теории полёта ракет и космических аппаратов – кафедра баллистики (нач. кафедры д.т.н., профессор Погорелов Д.А., ст. преподаватель к.т.н., доцент Межеков В.А., ст. преподаватель к.т.н., профессор Разин И.И., ст. преподаватель Старовойтов В.С. Кафедра состояла из трёх секций: теория полёта ракет – рук. зам. нач. кафедры к.т.н., доцент Леонов Г.П.; теория полёта космических аппаратов (КА) – рук. ст. преподаватель к.т.н., профессор Разин И.И.; баллистическое обеспечение лётных испытаний ракет и КА (экспериментальная баллистика ракет и КА) – рук. ст. преподаватель к.т.н., доцент Худяков С.Т.).

Старший преподаватель кафедры баллистики кандидат технических наук, доцент инженер-полковник Межеков Валериан Алексеевич

Старший преподаватель кафедры баллистики, руководитель «космической» секции кандидат технических наук, профессор инженер-полковник Разин Иван Иванович проводит занятие по методическому обеспечению учебного курса – теории полёта космических аппаратов с членами этой секции, слева направо: Иван Иванович Мухин, Виталий Михайлович Волин, Ким Сергеевич Жигаловский, Анатолий Михайлович Астафуров, Шафкат Кары-Ниязов, Иван Иванович Разин, Лев Дмитриевич Горченко. Фото из архива А.М. Астафурова

Заметим, здесь указаны начальники кафедр и те профессора и преподаватели, которые непосредственно участвовали (читали лекции и проводили практические занятия) в формировании военного инженера-баллистика.

В приведенном списке не указаны общеобразовательные гуманитарные кафедры – истории КПСС, политэкономии, партийно-политической работы, марксистско-ленинской философии, иностранных языков, а также негуманитарные общеобразовательные и специальные кафедры — кафедры физики, химии, начертательной геометрии и черчения, электротехники и технической электроники, материаловедения, эксплуатационного контроля состояния ракетных комплексов, технологий производства ракетного вооружения, кафедра радиоуправления ракет (предмет этой кафедры потерял актуальность в связи с установкой на стратегических ракетах инерциальных систем управления), кафедра проектирования и эксплуатации ЭВМ и другие.

Обучение на специализирующих кафедрах

Такими кафедрами, как указывалось выше, являлись кафедра теории вероятностей, математической статистики, оценки эффективности стратегического ракетного вооружения и подготовки данных на пуск ракет (официальное название её было более коротким) и кафедра теории полёта ракет и космических аппаратов.

Обучение на кафедре теории вероятностей, математической статистики, боевой эффективности стратегического ракетного вооружения и подготовки данных на пуск ракет

Занятия на этой кафедре начались на 2-м курсе с изучения теории вероятностей. Лекционные и практические занятия по этой дисциплине проводил ст. преподаватель к.т.н., доцент Сак Владимир Николаевич, который во вводной лекции сказал (изложено по тексту лекций): «Все явления можно рассматривать с позиций детерминистического и вероятностного подходов. Первый базируется на философском учении об объективной закономерной взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального и духовного мира, второй – на недетерминированности, случайности явлений. Теория вероятностей, в сущности, раздел математики, изучающий закономерности недетерминированных, случайных явлений — случайных событий, случайных величин, их свойств и операций над ними». Лекции он читал весьма уверенно, не прибегая к записям. На практических занятиях в немалой части рассматривались примеры и решались задачи, содержательно адаптированные, как потом стало ясно, к предмету одного из основных учебных курсов кафедры — курсу боевой эффективности стратегического ракетного вооружения. В качестве учебников использовались написанный преподавателями кафедры (в том числе и В.Н. Саком) и изданный в академии под редакцией Заслуженного деятеля науки и техники РСФСР Капустина Сергея Николаевича учебник «Теория вероятностей» (1961), а также учебник профессора ВВИА им. Н.Е. Жуковского Вентцель Елены Сергеевны «Теория вероятностей» (1958). Слушатель Костров нередко обращался к учебнику Гнеденко Бориса Владимировича «Курс теории вероятностей» (1961). Эти учебники потом оказались востребованными дочерями А.В. Кострова – Ирой и Оксаной – студентками МВТУ (МГТУ) им. Н.Э. Баумана, а также внучкой Олесей – студенткой МГУ им М.В. Ломоносова. Отцу и деду было легко объяснять непонятные им положения теории вероятностей, используя «обкатанные» в молодости учебники (благодаря скотчу, эти учебники до сих пор сохранились и иногда используются в семье). Резюмируя, надо сказать, что курс теории вероятностей, как это было заложено в установках учебной программы и традициях баллистического факультета Академии, был изучен слушателем Костровым, как выяснилось уже в адъюнктуре, достаточно обстоятельно. В последующем для описания явления рассеивания движения ракет на активном участке траектории ему пришлось расширить свои познания, особенно в области расчёта характеристик стохастических процессов (случайных функций). В этой задаче в основном использовались основополагающие труды профессора В.С. Пугачёва по стохастическим дифференциальным уравнениям и по стохастическому управлению.

По окончанию курса теории вероятностей последовал сравнительно объёмный курс математической статистики, в обеспечение которого кафедрой также был подготовлен и издан учебник (вторая книга – продолжение вышеуказанного учебника по теории вероятностей). Математическая статистика, во многих своих разделах, опирается на методы теории вероятностей, позволяющие оценивать надёжность и точность выводов на основе ограниченного статистического материала. Курс математической статистики, можно сказать, составляет, в указанном смысле, теоретическую основу экспериментальной баллистики. Наряду с «кафедральным» учебником слушатель Костров для расширения кругозора обращался к широко известным в то время изданиям – Г. Крамер « Математические методы статистики» (1948), И.В. Дунин-Барковский и Н.В. Смирнов «Теория вероятностей и математическая статистика в технике» (1955).

Характерно, что курсы теории вероятностей и математической статистики читались не преподавателями кафедры высшей математики, а преподавателями специализирующей кафедры. По-видимому, это объясняется традиционно сложившейся практикой подготовки инженеров-баллистиков, требующей по этим курсам особой предметной специализации знаний, необходимых для решения прикладных баллистических задач.

Помнится (требуется уточнить!), что курс по математической статистике читал ст. преподаватель к.т.н., доцент майор Гаврилов Виктор Михайлович (в последующем доктор технических наук, профессор, полковник, начальник кафедры в академии, профессор и заведующий кафедры прикладной математики в МАДИ). И нет никаких сомнений в том, что курс боевой эффективности стратегического ракетного вооружения читал именно он. Виктор Михайлович был возраста слушателей баллистических отделений – 1930 года рождения. В прошлом студент Ленинградского политехнического института, призванный после 4-го курса (1953) в Вооружённые Силы СССР – в АИА им. Ф.Э. Дзержинского, на 5-й курс факультета реактивного вооружения. Окончил академию с отличием в 1954 г., без перерыва был принят в адъюнктуру, для защиты диссертации на соискание учёной степени кандидата технических наук ему потребовалось два года (1956). Несмотря на молодость, и лекционные, и практические занятия он проводил на высоком профессиональном уровне. Это был содержательно новый и непростой курс, очень нужный для специалистов, занимающихся планированием боевого применения, оценкой эффективности применения, да и разработкой концепций проектирования стратегического ракетного оружия. В отличие от теории вероятностей и математической статистики этот курс имел гриф «совершенно секретно». Самоподготовка по нему осуществлялась исключительно в стенах академии. Системно изданных учебных пособий по этому предмету в то время не было. В начале чтения курса Виктор Михайлович сообщил о скором издании учебника «Теория эффективности ракетно-ядерных ударов», одним из авторов которого он являлся. Действительно, через сравнительно непродолжительное время учебник был издан (со временем с него был снят гриф секретности). Проводя аналогию с отчётом об управлении огнём зенитной артиллерии, подготовленным во время Второй мировой войны в США под руководством Н.Винера, основоположника кибернетики, имеющим жёлтый переплёт и сложное математическое изложение и поэтому прозванный сотрудниками «жёлтой опасностью», переплёт учебника «Теория эффективности ракетно-ядерных ударов» имел абсолютно чёрный цвет, и его можно было бы назвать «чёрной опасностью», но только не за цвет переплёта и сложность изложения, а за предмет изучения. Тогда ещё слушатель Костров не допускал мысли, что в ядерной войне не будет победителя. На встрече Президента США Р. Рейгана и Генерального секретаря ЦК КПСС М. Горбачева в Женеве 21 ноября 1985 года было провозглашено совместное заявление: «В ядерной войне не будет победителей и нельзя допустить ее начала». Парадоксально, но это так – наличие РВСН, способных в любое время и в любых условиях нанести ракетно-ядерный удар по эвентуальному противнику, более полувека сдерживает развязывание крупномасштабной войны. Однако вернёмся к Виктору Михайловичу. Несколько слушателей инженерных баллистических отделений проявили желание под его руководством выполнять (в рамках деятельности ВНОС — Военно-научного общества слушателей) научно-исследовательские работы по тематике прогнозирования и оценки боевой эффективности стратегического ракетного оружия. В последующем эти слушатели успешно защитили дипломные работы, основу которых составляли результаты своих исследований. Многие из них (например, Ю.М. Боронин, А.С. Жигалин, Ф.М. Косарев, Е.Ф. Серебров и другие) после окончания академии получили распределение в главный ракетный НИИ-4 МО СССР, некоторые в скором времени защитили диссертации. Слушатель Костров больше тяготел к специализации по кафедре теории полёта ракет и космических аппаратов, то есть относился к «полётчикам», а не к «эффективщикам» (такое разделение бытовало у слушателей, специализирующихся на указанных кафедрах). И хотя слушатель Костров был «полётчиком», он увлечённо и настойчиво постигал курс В.М. Гаврилова. Полученные знания оказались весьма востребованными в последующей научно-исследовательской деятельности.

Наконец, — о «Подготовке данных на пуск ракет». Изучение этого предмета слушатель Костров начал в КВВА, применительно к ракетам Р-2 и Р-5, которые упоминались выше. Было ясно, что это важнейший учебный предмет, необходимый для освоения практического применения ракетного оружия. Ещё в КВВА преподаватель (его фамилию не удалось восстановить в памяти) говорил, что данный курс содержательно должен быть направлен на познание и обретение обучаемым понимания и умения проведения мероприятий и работ по документированию и доведению до всех звеньев боевого управления плановых боевых задач, по формированию и вводу данных в систему боевого управления и в каждую ракету (ракетный комплекс); в перспективе этот курс должен предусматривать освоение методов разработки алгоритмов и программ для ЭВМ, включённых в контур автоматизированного выполнения указанных выше мероприятий и работ.

Главное же содержание этого формализованного и во многом инструктивного учебного предмета заключалось, когда учился Костров А., в познании методов расчёта (в начале с использованием таблиц стрельбы) и контроля полётных заданий (ПЗ), оформлении необходимой документации.

Данный курс в ВИА им. Ф.Э. Дзержинского вёл ст. преподаватель к.т.н., доцент Зверев Владимир Петрович, чёткий в своём поведении и предельно корректный в отношениях со слушателями. Он прекрасно знал свой предмет и в ясной форме передавал свои знания слушателям. Поговорку «кто ясно мыслит, тот и ясно излагает» без сомнения следует отнести к Владимиру Петровичу. После окончания академии Кострову А. не пришлось заниматься вопросами подготовки данных на пуск. Можно лишь догадываться, что с появлением ракет с терминальными системами управления этот учебный предмет, в смысле алгоритмического и программного обеспечения подготовки данных на пуск, содержательно стал сложнее. В последующем, когда Костров А.В. учился в адъюнктуре (1964 -1967), курс подготовки данных на пуск был передан на кафедру теории полёта ракет и космических аппаратов. В.П. Зверев продолжил преподавать этот курс на этой кафедре.

Обучение на кафедре теории полёта ракет и космических аппаратов (кафедре баллистики)

В настоящее время трудно представить, то ли одновременно, то ли с некоторым временным смещением кафедра начала занятия по курсам – «Теория полёта ракет», «Теория полёта космических аппаратов» и «Баллистическое обеспечение лётных испытаний ракет» (экспериментальная баллистика) — на 3-м курсе обучения (5-й семестр, 1961).

Курс «Теория полёта ракет» читал, ст. преподаватель к.т.н., доцент полковник Межеков Валериан Алексеевич, участник Великой Отечественной войны, выпускник Артиллерийской инженерной академии. Во вводной лекции на вопрос слушателя, какие учебники и учебные пособия могут быть рекомендованы для дополнительного изучения, ответ был уклончивый (запись по памяти, не нарушающая сущность ответа): «Преподаватели кафедры готовят фундаментальный с грифом «совершенно секретно» учебник «Теория полёта ракет», но есть секретное учебное пособие — С.С. Лавров, Р.Ф. Аппазов и В.П. Мишин. Баллистика управляемых ракет дальнего действия», изданное в нашей академии в 1952 г., и есть рассекреченный вариант этого же пособия, переизданного в академии в 1956 г., количество экземпляров ограничено». И как бы ненароком добавил: «Авторы из КБ Королёва». Слушатели вопросительно переглянулись, поскольку не знали кто такой Королёв. А ведь первый пуск ракеты средней дальности в СССР под его руководством состоялся 18 октября 1947 года. Режим секретности в рассматриваемой области был на очень высоком уровне и в отношении техники, и в отношении её создателей.

Курс был самым объёмным на кафедре, читался в течение трёх семестров. Он строился по принципу «от простого к сложному»: сначала изучалось невозмущённое (программное) движение, причём плоское, затем возмущённое, описываемое как линеаризованными (в отклонениях), так и нелинейными системами дифференциальных уравнений. Большое внимание уделялось изучению движения на активном участке траектории, на котором формируются начальные условия движения (векторы положения и скорости в точке выключения двигателя) на пассивном участке траектории (внеатмосферном и последующем атмосферном). Здесь требовались знания алгоритмов расчёта гравитационных, аэродинамических, реактивных и управляющих сил и моментов, действующих на ракету.

В курсе изучались методы оптимизации программ угла тангажа ракеты на активном участке траектории, преобразований параметров движения ракеты при переходе от одной системы координат к другой, теория поправок, теория эллиптического движения головной части ракеты на пассивном участке траектории, методы расчёта попадающих (проходящих через цель) траекторий, методы управления координатами точки падения головной части, методы математического моделирования возмущённого движения ракеты, вопросы, связанные с осуществлением управляемого движения ракеты. Для познания этого курса непосредственно потребовались знания, полученные на кафедрах высшей математики, теоретической механики, аэродинамики, теории автоматического управления.

По замыслу, курс должен являться, как говорил лектор, основой для решения трёх основных практических задач, связанных с созданием, отработкой и боевым применением ракет: 1) расчёта попадающей траектории и определения «прицельных» параметров (задача подготовки данных на пуск ракеты); 2) модельного прогнозирования характеристик точности попадания ракеты (головной части) в цель (задача расчёта боевой эффективности ракеты: наряду с тротиловым эквивалентом заряда её головной части и защищённостью поражаемой цели, точность попадания (промах) – важнейшая характеристика боевой эффективности ракеты у цели); 3) разработки математических моделей измерения движения ракеты, представляющих основу баллистического обеспечения лётных испытаний ракеты.

В процессе прохождения курса слушатель Костров ознакомился с имеющимися в фундаментальной библиотеке академии работами, содержащими фрагменты читаемого курса, это: Охоцимский Д.Е. К теории движения ракет (1946); Локк А. Управление снарядами (1958); Баррер М. и др. Движение ракет (1959); Гантмахер Ф.Г., Левин Л.М. Теория полёта неуправляемых ракет (1959); Сб. переводов под ред. И.Н.Садовского . Исследование оптимальных режимов движения ракет (1959); Феодосьев В.И., Синярёв Г.Б. Введение в ракетную технику (1960); Уилон А. Свободный полёт баллистических ракет (1960); Генри И. Дальность действия и точность попадания баллистических ракет дальнего действия (1960); Погорелов Д.А. Теория кеплеровых движений летательных аппаратов (1961); Лебедев А.А., Чернобровкин Л.С. Динамика полёта беспилотных летательных аппаратов (1962); Лахтин Л.М. Свободное движение в поле земного сфероида (1963). С некоторыми из указанных работ А. Костров был знаком ещё в КВВА.

Предметно изучить указанные работы в процессе прохождения рассматриваемого курса, конечно же было не под силу, но появилось успокаивающее чувство, что с их помощью можно дополнять конспект лекций на самоподготовке с тем расчётом, чтобы на занятиях больше осмысливать то, о чём говорит лектор. А читал лекции Валериан Алексеевич весьма интенсивно. Его памятью приходилось удивляться: он мог очень быстро и долго писать формулы на доске, не прерываясь и не заглядывая в конспект лекции. При этом на его лице выражалось возбуждение, и было заметно, что ему очень интересна такая работа. Конспектировать слушателям его лекции было трудно, о чём они говорили вне занятий, но высказать ему об этом не решались Руководству кафедры такой стиль, судя по всему, тоже не нравился. Слушатель Костров присутствовал при таком случае. Во время консультации (по проведению исследований) его руководителем – начальником кафедры Дмитрием Алексеевичем Погореловым (тогда ещё полковником) в кабинет вошёл возбуждённый Валериан Алексеевич и стал говорить о несогласии с рекомендуемой методикой преподавания курса. Нетрудно было догадаться, что речь шла о методике чтения лекций по курсу, который он вёл. После продолжительного напряжённого разговора, оставшись при своём мнении, он вышел из кабинета. Дмитрий Алексеевич спрашивает: «Слушатели отделений довольны лекциями? Как командир учебного отделения поговорите с ним». Хотелось ответить, что он очень быстро читает, но не решился. К этому времени уже научился восполнять конспекты лекций на самоподготовке, да и не мог же навредить старательному, справедливому и принципиальному преподавателю.

Все три семестровых экзамена А. Костров сдал лично Валериану Алексеевичу на отлично. После завершения курса он занял освободившуюся «генеральскую» должность начальника учебного отдела академии. Генерала не получил – должность сделали «полковничьей». Умер скоропостижно по причине, как говорили, сердечной недостаточности. А. Костров в эти времена работал на кафедре баллистики (Д.А. Погорелова). По случаю смерти Валериана Алексеевича Дмитрий Алексеевич вызвал и сказал: «Считаю вам обязательно надо быть на похоронах Валериана Алексеевича Межекова, он ваш вдохновитель и защитник». А. Костров пронёс гроб с телом Валериана Алексеевича от катафалка до могилы на Химкинском кладбище. Светлая ему память! Относительно «защитника»: на заключительном этапе подготовки диссертации А. Костров написал введение к ней на неучтённых листах (понятно для того, чтобы можно было работать и дома), которые при проверке его личного портфеля были обнаружены офицером по режиму (говорили, что это произошло по наводке «доброжелателя»). Последовало не самое суровое наказание — «строгий выговор» в приказе по академии. На отдалённый испытательный полигон не выслали, планируемое назначение на должность преподавателя кафедры баллистики не отменили. Верно, потом начальник факультета генерал-майор Честнов А.В. долго не соглашался представить к очередному воинскому званию «майора». Так и пребывал виновный после окончания адъюнктуры и защиты диссертации длительное время в звании капитана на «подполковничьих» должностях — сначала на должности преподавателя, затем — старшего научного сотрудника. Так вот во время разбора допущенного адъюнктом нарушения режима Валериан Алексеевич временно исполнял обязанности начальника академии и, судя по всему, о принятии им не самого сурового наказания виновника был в полном ведении Дмитрий Алексеевич. Костров же об этом до самых похорон не знал кому он обязан.

Обращаясь к рассматриваемому курсу по истечении большого времени, можно сказать, что он был недостаточно сконцентрирован относительно трёх вышеуказанных основных задач баллистики ракет. Но это было время начала широкого развёртывания производства управляемых ракет среднего и дальнего действия и создания соответствующей учебной базы для подготовки военных инженеров-баллистиков со специальностью «баллистика и стрельба».

Курс «Теория полёта космических аппаратов» изучался в течение одного семестра. Его читал ст. преподаватель к.т.н., доцент полковник Разин Иван Иванович (впоследствии – профессор), в довоенное время — учитель в школе, участник Великой Отечественной войны, выпускник Артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского, военный советник в КНР в сороковые-пятидесятые годы прошлого века. Преподавал на кафедрах внешней баллистики (затем — баллистики и аэродинамики), которые возглавлял известный учёный в области внешней баллистики доктор технических наук, профессор, Заслуженный деятель науки и техники РСФСР инженер-полковник Яков Маркович Шапиро.

На кафедре Иван Иванович был лучшим методистом-преподавателем, во всех отношениях проявлял качества профессора–интеллигента: спокойствие, внимательность, научную принципиальность. Преподаваемый им предмет, несмотря на то, что рассмотренный выше курс В.А. Межекова по теории полёта ракет содержал раздел «теория эллиптического движения головной части ракеты на пассивном участке траектории», должен был, в соответствии с тогдашними требованиями к подготовке военного инженера-баллистика, удовлетворить возникшие потребности Вооружённых Сил СССР в области использования космического пространства. Действительно, много выпускников баллистических отделений было направлено в управления МО СССР, в деятельности которых использовались не аппараты, движущиеся по траекториям (то есть ракеты), а аппараты, движущиеся по орбитам (замкнутым траекториям), то есть космические аппараты (КА). Впоследствии наука, изучающая движение космических аппаратов, стала называться космической баллистикой.

Рассматриваемый курс предусматривал получение слушателями знаний по следующим разделам: системы координат и параметры, определяющие орбиту; операторы преобразований параметров орбиты в декартовы координаты векторов положения и скорости КА; уравнения невозмущённого и возмущённого движения КА, построение матрицанта (фундаментальной матрицы) для кеплеровой орбиты; классификация орбит; определение параметров орбиты КА по заданным начальным условиям движения; построение трассы движения КА; алгоритмы определения отклонений параметров орбиты, обусловленных внешними возмущениями; алгоритмы расчёта импульсов коррекции орбиты; способы управления ориентацией КА; классификация орбит; изменение ориентации орбиты в пространстве и другие.

Системно излагающих этот курс учебников, учебных пособий в то время не было. Приходилось рассчитывать исключительно на конспект лекций, которые Иван Иванович читал очень хорошо: ход мысли был понятен, темп чтения – спокойный, размеренный, позволяющий качественно записать лекцию на бумаге. Он нередко использовал наглядные пособия.

Для пополнения знаний и расширения кругозора были рекомендованы такие источники, как: Погорелов Д.А. Теория кеплеровых движений летательных аппаратов (1961); Л и д о в М. Л. Эволюция орбит искусственных спутников планет под действием гравитационных возмущений внешних тел (1961); Эрике К. Космический полёт (1963); Xok Д. С. Космические маневры: Оптимизация (1963): Дубошин Г.Н. Небесная механика (1963) и другие. Они остаются в памяти потому, что, обучаясь в адъюнктуре, к ним приходилось обращаться не один раз. По истечении небольшого времени по рассматриваемому курсу появилось много различных научных и учебных изданий.

Под руководством И.И. Разина несколько слушателей из учебных отделений, которым он читал курс, выполняли исследовательские работы по тематике курса. Используя полученные результаты своих исследований, они успешно защитили дипломные работы и были направлены в научно-исследовательские учреждения. К примеру, Соловьёв Юрий Степанович защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора технических наук, до сих пор продолжает творческую работу в системе РВСН.

Рассматриваемый курс, в рамках реализации требований, предъявляемых к военным инженерам-баллистикам со специальностью «баллистика и стрельба», можно считать пионерным. Для слушателя Кострова этот курс, вследствие определённости (детерминистичности) основных его положений, являл собой пример строгой научности и законченности; экзамен по нему был сдан успешно.

Через непродолжительное время после выпуска из академии баллистических отделений (1964) Иван Иванович был уволен в запас. На пенсии прожил сравнительно недолго (1907 – 1978).

Курс «Баллистическое обеспечение лётных испытаний ракет и КА» (экспериментальная баллистика ракет и КА) читал ст. преподаватель полковник Старовойтов Василий Семёнович, участник Великой Отечественной войны, выпускник Артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского. До этого работал на кафедре баллистики и аэродинамики (Якова Марковича Шапиро), очень тихий в своём поведении, внимательный и общительный педагог.

Было бы наивным рассуждать о важности этого курса. Последующая практика создания и совершенствования ракетного вооружения в системе РВСН показала острейшую потребность в развитии данного курса.

Общая задача экспериментальной баллистики ракет (КА), как это следовало из учебной программы данного курса, заключалась в определении и анализе движения ракет (КА) по результатам его (движения) измерения и наблюдения. Общую задачу, как было сказано во вводной лекции, составляют частные задачи определения и анализа: движения центра масс ракеты (КА) – координат, скоростей и ускорений, в частности прогнозирования его движения; движения относительно центра масс – углов угловых скоростей и ускорений; геометрических размеров, массы, распределения массы (тензора инерции); параметров системы управления и её элементов; возмущений, действующих на ракету (КА) – возмущающих сил и моментов, инструментальных и методических ошибок системы управления; характеристик точности отделения блоков от носителя, точности попадания в цель; максимальной прицельной (гарантированной) дальности ракеты или гарантийных запасов топлива ракеты-носителя КА.

Важная также задача экспериментальной баллистики заключается в обосновании требований к структуре, режиму функционирования и точности измерений движения ракет (КА) полигонных измерительных комплексов, в основе работы которых лежит широкий арсенал методов (физических принципов) траекторных измерений, а также методов математической обработки измерений (математической статистики).

Учебника по данному курсу, как и по рассмотренным выше учебным курса, не было. В процессе чтения лекций были рекомендованы такие издания, как: Ведров В.С., Тайц М.А. Лётные испытания самолётов (1951); Шапиро Я.М. Расчёт траекторий баллистических снарядов по данным радиолокационных наблюдений (1961); Линник Ю.В. Метод наименьших квадратов и основы теории обработки наблюдений (1962); Кантор А.В. Аппаратура и методы измерений при испытаниях ракет (1963); Андерсон Т. Введение в многомерный статистический анализ (1963).

На занятиях у слушателей складывалось впечатление, что по этому курсу отчитываться будет весьма сложно. На вопросы, задаваемые слушателями, в большей части прибывшими из КВВА, которые были уже знакомы с подобным курсом, ответы были уклончивые. Но на экзамене, как это обычно и бывает в таких случаях, учебные отделения получили высокий средний балл.

На кафедре Василий Семёнович проработал недолго, по возрасту был уволен в запас.

Следует сказать отдельно сказать о кафедре аэродинамики, предмет изучения и исследования которой был традиционно тесно связан с предметом изучения и исследования кафедры внешней баллистики. Курс «Аэродинамика ракет» баллистическим отделениям слушателей читала доцент этой кафедры к.ф.-м.н., доцент Карпович Елена Александровна, коллега и соавтор работ в области аэродинамики и газовой динамики известного учёного, австрийского эмигранта коммуниста Ф.И. Франкля, работавшего в Артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского в период 1944 – 1950 гг. (за критику И. Сталина на научном семинаре в 1950 году был исключён из ВКП(б) и сослан в Киргизию (г. Фрунзе). Издания — Франкль Ф. И., Карпович Е. А. Газодинамика тонких тел (1948), а также Франкль Ф. И. , Ильина А. А. , Карпович Е. А. Курс аэродинамики в применении к артиллерийским снарядам (1952), Краснов Н.Ф. Аэродинамика тел вращения (1958), Мельников А.П. Аэродинамика больших скоростей (1961), Нильсен Д. Аэродинамика управляемых снарядов (1962) давали возможность существенно дополнять лекции, особенно в части сверхзвуковой и гиперзвуковой аэродинамики ракет и их головных частей.

Елена Александровна работала на кафедре баллистики и аэродинамики в период 1958 – 1960 гг., затем – с 1960 г. на кафедре аэродинамики, возглавляемые в указанные периоды Я.М. Шапиро, который в 1961г. был уволен в запас. Начальником кафедры аэродинамики был назначен д.т.н., профессор полковник Федотов Борис Николаевич. Иногда на практических занятиях Борис Николаевич подменял Елену Александровну. Со своими либеральными воззрениями, но принципиальностью и высокими требованиями к обучаемым и качеству научных исследований, он умел, как никто другой, наладить со слушателями, можно сказать, товарищеские отношения. Коллектив кафедры при нём был очень сплочённым. Под научным руководством Бориса Николаевича и Елены Александровны некоторые слушатели баллистических отделений проводили научные исследования и в последующем защищали дипломные работы по тематике их кафедры.

Елена Александровна (1920–1989) осталась в памяти как отлично знающий свой предмет, требовательный и справедливый педагог, вложивший большой труд и свои знания в дело подготовки военных инженеров-баллистиков.

Участие в Военно-научном обществе слушателей

Важной составляющей процесса формирования военного инженера-баллистика в академии была хорошо организованная научно-исследовательская работа слушателей. В академии в 1947 г. было образовано Военно-научное общество слушателей (ВНОС), первым председателем которого был избран участник Великой Отечественной войны, слушатель баллистического факультета Бусленко Николай Пантелеймонович, в будущем – член-корреспондент АН СССР (1966) (15.02.1922 – 25.02.1977). К слушателям, заинтересованным в выполнении этой работы, прикреплялись научные руководители из профессорско-преподавательского состава кафедр. В большей части темы и результаты исследований становились темами и результатами выпускных дипломных работ. А.В. Костров такую работу проводил, начиная со 2-го курса, под руководством начальника кафедры доктора технических наук, профессора Погорелова Дмитрия Алексеевича, который предложил на первом этапе исследований разработать методику численного (на ЭВМ) определения фундаментальной матрицы линеаризованной системы дифференциальных уравнений, соответствующей системе нелинейных дифференциальных уравнений, описывающей движение центра масс ракеты на активном участке траектории. Эти исследования заключались в обосновании способа численного построения матрицы линейно независимых решений линеаризованной системы дифференциальных уравнений с переменными коэффициентами. Эта матрица позволяет путём выполнения на ЭВМ операций умножения и сложения (интегрирования) рассчитывать отклонения параметров траектории (проекций векторов положения и скорости), обусловленные возмущениями начальных условий движения и внешними возмущениями, действующими на ракету. Результаты исследований обсуждались на научных конференциях слушателей. Проведенная работа позволила практически закрепить понимание сущности метода малых возмущений (основного метода теории поправок в баллистике), широко используемого в задачах определения характеристик рассеивания ракет.

На старших курсах задачи исследований были более сложные. Они решались с использованием данных реальных пусков новых ракет, моделирования движения как на аналоговых, так и цифровых ЭВМ испытательного полигона. Слушатель Костров, например, с участием сотрудников полигона (во время плановой полигонной практики) выполнил исследовательскую работу по объяснению причин отклонения траектории полёта ракеты Р–36 (8к67) на активном участке траектории путём математического моделирования её возмущённого движения на ЭВМ, используя данные траекторных и телеметрических измерений. Результаты были включены в дипломную работу. Очень поощрялись, в основном морально, доклады о результатах исследований на научных конференциях.

О требованиях к качеству обучения в академии

Следует сказать о высоких требованиях к качеству обучения в АИА, сохранившихся, по-видимому, с «артиллерийских» времён деятельности этого классического военного инженерного учебного заведения. Конечно, переход академии (с 24 марта 1960 г.) к подготовке специалистов для вновь созданного вида ВС СССР — РВСН обусловил коренную перестройку учебного процесса и связанные с ней объективные трудности обеспечения высокого качества подготовки военных инженеров в начальный период.

Прибывшие из КВВА слушатели сразу же ощутили высокие требования при практическом изучении (август 1960 г.) на загородной базе академии в Балабанове ракеты Р-12 (8К63) и её стартового комплекса. Кстати, именно эти ракеты (с ядерными головными частями) в 1962 г. составляли большую часть ракет, доставленных (в соответствии с договорённостью Правительства СССР и руководства Республики Куба) на её территорию и обратно возвращённых во время разрешения Карибского кризиса 1962 года.

Высокие требования ощущались во всём, даже к форме одежды. Запомнилась проверка начальником Академии генерал-полковником артиллерии Одинцовым Георгием Федотовичем занятий по изучению Р12. Доброжелательно обращаясь к командиру учебного отделения ст. лейтенанту Кострову, Георгий Федотович сказал: «Скоро я увижу вас в настоящей форме одежды офицеров-ракетчиков. Такая разнообразная форма не способствует занятию серьёзным делом». Слушатели учебного отделения, прибывшие из КВВА, были кто в форме морской авиации (Костров), кто в форме армейской авиации (большинство), кто в форме войск связи. У слушателей АИА им. Ф.Э. Дзержинского была единая форма одежды – артиллерийская. Несмотря на действовавший приказ МО СССР, определяющий для слушателя высшего военного учебного заведения форму одежды войск, из которых слушатель прибыл (в КВВА поэтому вопрос унификации формы не возникал), через некоторое время все прибывшие из КВВА слушатели были переодеты в артиллерийскую форму.

Подготовка и защита дипломной работы

Общий перечень тем дипломных работ составлялся по заявкам кафедр и утверждался заместителем начальника академии по учебной и научной работе. На кафедре список тем с указанием руководителей работ отрабатывался заблаговременно, обсуждался на заседании кафедры. Выбранная слушателем Костровым тема (руководитель – Д.А. Погорелов) относилась к проблеме модельного прогнозирования характеристик точности попадания ракеты (головной части) в цель, а именно к разработке методики расчёта отклонений точки падения головной части, обусловленных колебаниями гироскопов и уходом гиростабилизированной платформы (ГСП), с использованием численно определяемой на ЭВМ фундаментальной матрицы (ранее говорилось об этой матрице).

На подготовку и написание дипломной работы (слушатели баллистических отделений защищали дипломные работы, а не дипломные проекты, хотя не запрещалось защищать проекты, и даже на иностранном языке, такие случаи были) отводилось три месяца. Подготовить работу за этот срок, если не было задела, было очень трудно. Большая часть слушателей, как уже говорилось выше, в результате выполнения исследований во ВНОС имели заделы. Не участвовавших во ВНОС выручали руководители работ, «аварийно» назначаемые начальником кафедры. Не припоминаются случаи подготовки и защиты дипломных работ за пределами академии (в сторонних организациях). Подготовка и написание дипломной работы выполнялись в аудитории, традиционно используемой для этого. Конечно же, при том большом количестве слушателей-дипломников в аудитории возникали мешающие работе внутренние шумы. Ход выполнения работ регулярно и строго контролировался начальником курса и руководством факультета.

Выступление на митинге по случаю установки мемориальной доски на здании ВИА им. Ф.Э. Дзержинского, отображающей посещение в 1919 г. этого здания В.И. Лениным. Поручение заместителя начальника Политического отдела академии полковника А.А. Осипова. Время подготовки дипломной работы к защите, май 1964 г.

Могущественный заместитель начальника Политотдела академии полковник Осипов Аршак Арменакович

Готовность работы к защите определялась решением начальника кафедры (по представлению руководителя работы и результатам предварительной защиты на секции кафедры). У слушателя Кострова возникли трудности с комплектованием имеющегося расчётного и экспериментального материала, оказавшегося в большом объёме вследствие выполненных исследовательских работ в академии и на полигоне. Очень не хотелось, чтобы что-то пропадало! Но при этом нарушалось содержательное единство и целостность предмета исследования дипломной работы – возникала эклектичность. В результате консультаций с руководителем дипломной работы удалось, как казалось, избавиться от этого недостатка. В рецензии на работу, данной известным специалистом-баллистиком, не говорилось об этом недостатке, в ней был сделан вывод о возможности присвоения слушателю квалификации военного инженера-баллистика. Однако, после ознакомления с работой председателя подсекции Государственной экзаменационной комиссии к.т.н., доцента полковника Баринова К.Н. (представителя кафедры теории полёта ракет и космических аппаратов Военной инженерной академии им. А. Ф. Можайского) — он, вызвав слушателя, предложил исключить один из пунктов результатов дипломной работы. Предложение было принято, и в докладе Государственной экзаменационной комиссии (ГЭК) этот результат не упоминался.

На защите присутствовали Председатель ГЭК — начальник Главного штаба – первый заместитель Главкома РВСН генерал-полковник артиллерии Никольский М.А., начальник академии генерал-полковник артиллерии Одинцов Г.Ф., член ГЭК начальник учебного отдела академии полковник Межеков В.А. (диплом об окончании академии подписан именно этими должностными лицами), председатель подсекции ГЭК полковник Баринов К.Н., начальник факультета генерал-майор Честнов А.В., начальник кафедры (руководитель дипломной работы) полковник Погорелов Д.А., преподаватели кафедры. Можно было только догадываться, что цель такого представительного заседания ГЭК состояла в установлении факта, заслуживает ли слушатель Костров в дипломе об окончании академии с отличием приписки — «и с золотой медалью». Председатель ГЭК и начальник академии задавали по докладу защищающегося в основном вопросы, связанные с боевым применением РВСН, председатель подсекции – по теме дипломной работы, начальник факультета – вопросы, касающиеся эксплуатации ракетных комплексов. Валериан Алексеевич Межеков вопросов не задавал, но после защиты подошёл и сказал: «Так держать!». В протоколе заседания ГЭК было записано: «Признать дипломную работу… выдающейся». Тем не менее, как уже говорилось выше, приписка в дипломе об окончании академии — «и с золотой медалью» не состоялась.

Представляется, что название специальности «баллистика и стрельба» стратегического ракетчика унаследовано от названия специальности выпускников-артиллеристов-баллистиков Артиллерийской инженерной академии

Второе голосование по вопросу отправки решения партийного собрания в ЦК КПСС

Нельзя не вспомнить о том, что слушателю Кострову А.В. непосредственно перед выпуском из Военной инженерной академии им. Ф.Э. Дзержинского (так стала называться с 1963 года АИА им. Ф.Э. Дзержинского) пришлось второй раз в жизни голосовать на партийном собрании по принятию решения, направляемого в ЦК КПСС. Слушатели выпуска 1964 года трёх командно-инженерных учебных отделений (столько же было и инженерных отделений) баллистического факультета, зная, что их дипломы об окончании академии будут отличаться от стандартных инженерных дипломов общесоюзного образца, а именно в графе «специальность» будет фигурировать словосочетание «командно-инженерная», а в графе «квалификация» — «командир–инженер–электромеханик», поставили вопрос на партийном собрании курса о несогласии с таким определением специальности и квалификации. Большинство из них считало излишней запись слов «командно-» и «командир-». Заметим, «за» голосовал и слушатель командно-инженерного отделения майор Яшин Ю.А., в будущем — генерал армии, талантливый командир-ракетчик (12.02.1930–30.07.2011, похоронен на Троекуровском кладбище в Москве). Теперь уже в качестве регулятора выступил политотдел ВИА им. Ф.Э. Дзержинского. Слушатель Костров, как и многие другие слушатели баллистических инженерных отделений, проголосовал против исключения вышеуказанных слов. Большинство проголосовало «за». Решение партсобрания направили в ЦК КПСС. Результат опять оказался неутешительным: наименования специальности и квалификации изменены не были, в состоянии неопределённости с назначением на должности оказались члены партбюро и инициаторы, некоторые получили переназначение (конечно же с понижением). Судьба секретаря партийной организации ст. лейтенанта Дружкова Георгия Дмитриевича оказалась трагичной: в скором времени разбился на мотоцикле по месту последующей службы.

В 1967 году в Академии был создан командный факультет (реорганизованный с 1 сентября 2010 г. в командно-инженерный факультет в соответствии с директивой начальника Генерального Штаба Вооружённых Сил Российской Федерации № 314/10/2542 от 12.07.2010 г.). Ко времени создания командного факультета были подготовлены основы научно-учебной базы обучения командиров-инженеров, в частности, изданы учебник «Теория эффективности ракетно-ядерных ударов» (под ред. проф. А.А. Червоного), научный труд «Ракетные операции» (рук. генерал-лейтенант С.А. Торкунов), наставление «Боевые действия РВСН» (армия, корпус, дивизия»), а также соответствующие методические пособия.

Понятие «баллистический факультет» фактически оказалось исключённым из делового оборота – такого факультета просто не стало. Всё говорило об утверждении и развитии в РВСН института командиров, имеющих инженерное образование.

Назначение по окончании академии: согласиться на должность преподавателя или адъюнкта?

В конце 1963 г. состоялся разговор с начальником кафедры полковником Червоным А.А., который сказал: «Преподаватели кафедры В.Н. Сак и В.М. Гаврилов рекомендуют вас как кандидата на поступление в адъюнктуру при нашей кафедре. Я не возражаю. Как вы смотрите на это?». Слушатель Костров поблагодарил за доверие и сообщил, что подобное предложение ему сделано начальником кафедры теории полёта ракет и космических аппаратов полковником Погореловым Д.А., на которое дано согласие.

Незадолго до защиты дипломной работы Д.А. Погорелов сказал: «Кафедре нужны преподаватели. Вы согласны с назначением вас после окончания академии на должность преподавателя? Должность преподавателя имеет преимущества по сравнению с должностью адъюнкта. На раздумье — два дня». Через два дня слушатель ответил, что лучше бы поступить в адъюнктуру и защитить диссертацию, ведь на должности преподавателя всё равно надо будет иметь степень. На этом разговор закончился. После защиты дипломной работы и сдачи государственных экзаменов Дмитрий Алексеевич вызвал и официально сообщил: «Ну что же, получается по-вашему. Назначить вас на должность преподавателя нельзя – у вас нет московской прописки. Так что ещё три года побудете в переменном составе академии. Начинайте готовиться к вступительным экзаменам в адъюнктуру». Честно говоря, это сообщение обрадовало, хотя и отодвигало присвоение воинского звания «майор» на срок обучения в адъюнктуре (три года).

Вступительные экзамены в адъюнктуру были сданы успешно, в особом порядке был отмечен экзаменационной комиссией (по содержательности ответов экзаменуемого) экзамен по марксистско-ленинской философии.

Длинный и, можно сказать, изнурительный этап в жизни в большей части был пройден. А. Костров с женой Люсей и дочкой Ирой отправился проводить отпуск у родителей Люси, проживающих в г. Черновцы.

На приёме в Кремле в честь выпускников военных вузов — 1964

В день приёма (конец июня 1964 г.) для участников приёма от академи был объявлен сбор в 6.00 во внутреннем дворе академии. Температура в дневное время на улице – выше 30 С. Форма одежды – парадная. Начальник академии разрешил находиться в рубашках. Отлучаться можно было только в туалет. И так — до 17.00. В 17.00 строем отправились в Кремль пешим ходом — Кремль рядом. В Кремле тоже пришлось находиться в длительном ожидании. В кремлёвской курительной комнате нежданно-негаданно встретился с дважды Героем Советского Союза генерал-майором авиации Попковым Виталием Ивановичем, бывшим командиром 24 гвардейской истребительной авиационной дивизии, давшим «добро» лейтенанту Кострову на самостоятельное пилотирование истребителем МИГ-17 и участвовавшим в его устройстве в винтомоторной авиации. Подойдя к нему, представился: «Здравия желаю, товарищ генерал, — инженер-капитан Костров. Вы дали мне в Мамонове разрешение на самостоятельное пилотирование МИГ- 17-ым». Было ощущение, что он пытается вспомнить этот случай. Сделав задержку, спросил, обращаясь на «ты»: «С какой стати ты в артиллерийской форме?» (он был по-прежнему в форме генерала морской авиации). Пришлось кратко рассказать про свою историю преобразования из лётчика в ракетчика, после чего он спросил, — нет ли желания снова одеть форму морской авиации. Нетрудно было догадаться, что он имеет в виду. Пришлось сказать, что принято решение поступать в адъюнктуру Академии им. Дзержинского. В конце разговора Виталий Иванович пояснил, почему он здесь оказался, — в связи с успешным окончанием Военной академии Генерального штаба. На этом расстались. Поступила команда войти в зал.

В 19.00 на сцене зала (то ли Андреевского, то ли Александровского), в котором проходила официальная часть приёма, появились члены Правительства СССР во главе с Первым секретарём ЦК КПСС, Председателем Совета Министров СССР Никитой Сергеевичем Хрущёвым. Запомнилось, что Никита Сергеевич был одет очень просто: на нём был светло-серого цвета костюм, сильно помятый, по-видимому, из хлопчатобумажной или льняной ткани. Выглядел он сначала усталым. Свою речь начал, предупредив журналистов, что разговор – не для печати, с угроз в адрес стран империализма и особенно в адрес Соединённых Штатов Америки. Постепенно оживлялся, потрясая кулаками, длительно говорил о могуществе Вооружённых Сил СССР и стран Варшавского договора, употребляя свою поговорку — «если потребуется, то мы покажем им кузькину мать». После его речи выступили два выпускника и представитель профессорского состава, заверившие Партию и Правительство в готовности выполнить любые поставленные задачи. Затем Никита Сергеевич пригласил всех присутствующих пройти в Георгиевский зал со столами, накрытыми разнообразной и вкусной едой, спиртными и винными напитками. Есть очень хотелось – не было ни обеда, ни ужина. На пути к столам складывалось впечатление, что на них очень много бутылок с коньяком и водкой. В действительности оказалось не так. Как потом объяснили, опытные посетители подобных приёмов, большие любители выпить очень ловко уносят бутылки с коньяком на свои столы до того как у столов окажутся новички-участники приёма. Угощение проходило в банкетной форме «А ля Фуршет» (стоя).

Первый тост провозгласил Никита Сергеевич, затем министр обороны Маршал Советского Союза Малиновский Родион Яковлевич. После этих тостов последовали тосты космонавтов, других почтенных участников приёма. Уже после первых трёх-четырёх тостов, провозглашённых стоящими за «верховным столом», поддерживать тосты рядовым участникам приёма оказалось нечем. Пришлось просить официантов принести ещё спиртных напитков, которые очень внимательно выслушивали и вежливо раскланивались, но просьбы не исполняли.

После одного из тостов к А. Кострову подошёл Председатель ГЭК генерал-полковник Никольский Михаил Александрович (непосредственный участник Советско-финской (1939-1940) и Великой Отечественной войн (1941-1945), первый начальник Главного штаба РВСН, 13.11.1901 — 24.02.1988, похоронен на Кунцевском кладбище в Москве) и попросил извинения (по-видимому, на таких приёмах сглаживается субординация между начальниками и подчинёнными) за то, что ему не удалось, как председателю ГЭК, исключить полученную в КВВА зачётную оценку «хорошо» по теоретической механике из приложения к диплому об окончании академии. Он сказал, что против этого выступили юристы Министерства обороны. Такое отношение генерал-полковника, сына дьякона, оставило неизгладимый отпечаток в памяти А. Кострова.

Приёмдлился около часа, участники организованно вышли из Кремля с торжественно-приподнятым настроением и желанием (многих участников) дополнительно перекусить.

Выпуск инженерных учебных отделений баллистического факультета ВИА им. Ф.Э. Дзержинского, 1964. Первый ряд, слева направо: нач. кафедры баллистики полковник Погорелов Д.А., зам. нач. факультета по политической части полковник Чумак В.М., нач. кафедры оперативного искусства и боевого применения ракетной техники генерал-лейтенант Торкунов С.А., нач. факультета генерал-майор Честнов А.В., нач. академии генерал-полковник артиллерии Одинцов Г.Ф., зам. нач. академии по учебной и научной работе генерал-лейтенант Солодов А.В., зам. нач политотдела академии полковник Осипов А.А., зам. нач. академии по МТО Герой Советского Союза генерал-майор Карсанов К.Д., нач. учебного отдела академии полковник Межеков В.А. Выпускник по каф. баллистики Костров А.В. в верхнем ряду, крайний справа

Адъюнктура
Об адъюнктуре как о форме образования

Адъюнктура — форма послевузовского образования в системе силовых структур государства (МО России, МВД России и др.), аналог аспирантуры гражданских вузов. В Советском Союзе адъюнктура была учреждена в 1938 году.
В образовательном отношении адъюнкт – это аспирант, имеющий офицерское звание [1].

[1] В ряде стран Западной Европы и дореволюционной России – лицо, проходившее научную стажировку, ученик профессора, младшая ученая должность в научном учреждении (от лат. adjunctus – присоединенный, причисленный). Например, М.В. Ломоносов (1711-1765) состоял в должности адъюнкта Санкт-Петербургской Академии наук три года (1742 – 1745).

Подготовка кадров в адъюнктуре обусловлена потребностью силовых структур государства в научных кадрах высшей квалификации. Офицерам, прошедшим обучение в адъюнктуре и защитившим диссертацию, присуждают ученую степень, и они становятся кандидатами наук. Основное их предназначение – преподавательская работа в высших учебных и исследовательская — в научных учреждениях силовых структур. Считается, что выпускник адъюнктуры должен иметь квалификацию не ниже преподавателя высшей школы.
Набор офицеров в адъюнктуру ведётся на конкурсной основе из лиц, имеющих: диплом о законченном высшем профессиональном образовании (военном, военно-специальном, образовании после окончания гражданских учебных заведений высшего профессионального образования); опыт практической работы на офицерских должностях, положительно зарекомендовавших себя по службе и проявивших способности к педагогической или научной деятельности, имеющих определённые результаты в соответствующем научном направлении. По рекомендациям ученых советов вузов (факультетов), в адъюнктуру по очной форме подготовки могут приниматься непосредственно после окончания вуза офицеры, удовлетворяющие указанным выше требованиям. А.Костров был принят в адъюнктуру сразу же после окончания военной академии в соответствии с указанными требованиями.
В настоящее время в очную адъюнктуру принимаются лица не старше 35 лет (офицеры, поступающие в очную адъюнктуру по специальностям раздела номенклатуры специальностей научных работников 20.01.00 «Военно-теоретические науки», как правило, с должностей заместителя командира полка, им равных, и выше, — не старше 38 лет), в заочную — не старше 40 лет. Официально заявлено, что поступление проводится на конкурсной основе по результатам сдачи вступительных экзаменов по специальной дисциплине, философии и одному из иностранных языков в объеме действующих программ высшего профессионального образования. Практически ведётся предварительный выбор кандидата по указанным выше критериям. Во всяком случае, так было в 60-е годы прошлого века.
Для приема вступительных экзаменов приказами начальников вузов (научно-исследовательских организаций (НИО)) по каждой дисциплине создаются экзаменационные комиссии. Первым сдается экзамен по специальной дисциплине.
Начало подготовки в адъюнктуре устанавливается обычно с начала учебного года (1 сентября) или — с 1 декабря.
Для оказания помощи в проведении научного исследования каждому адъюнкту приказом начальника вуза (НИО) назначается научный руководитель из числа докторов наук или профессоров данного вуза (НИО). В отдельных случаях по рекомендации ученого (научно-технического) совета вуза (НИО) научным руководителем может быть назначен кандидат наук по соответствующей специальности, имеющий ученое звание (доцента, старшего научного сотрудника). Срок обучения в адъюнктуре – не более 3-х лет в очной и 4-х — в заочной.
Тема кандидатской диссертации, развернутый план подготовки диссертации и индивидуальный план работы составляются адъюнктом под руководством научного руководителя, назначаемого руководителем вуза (НИО) до утверждения темы диссертации. Эти планы обсуждаются на заседании кафедры (отдела, лаборатории НИО), после чего утверждаются ученым советом вуза (НИО).
Научно-исследовательская работа адъюнкта выполняется по упомянутому выше индивидуальному плану под руководством научного руководителя. Этот план работы предусматривает:
— сдачу кандидатских экзаменов;
— овладение методологией научного исследования;
— защиту диссертации или завершение работы над диссертацией, включая проведение предварительной экспертизы (представление на кафедру (ученый совет — Совет) для получения заключения) и представление диссертационной работы в Совет.
Адъюнкт ежегодно аттестуется кафедрой (отделом, лабораторией НИО). В ходе аттестации заслушивается отчет адъюнкта о выполнении индивидуального плана работы, полученных научных результатах, а также рассматривается отзыв научного руководителя. Отзыв научного руководителя и заключение кафедры о целесообразности продолжения подготовки в адъюнктуре отражаются в индивидуальном плане работы и утверждаются руководителем вуза (НИО) или его заместителем.
Контроль выполнения плана осуществляется руководством адъюнктуры, функции которого выполняет, например, руководитель научно-исследовательского отдела вуза (НИО).
Адъюнкту, выполнившему индивидуальный план работы, выдаётся документ государственного образца об окончании адъюнктуры.
По указанной схеме поступления в адъюнктуру и обучения в ней прошёл свой адъюнктский путь А.В. Костров в Военной инженерной академии им. Ф.Э. Дзержинского на кафедре баллистики (теории полёта ракет и космических аппаратов) [2].

[2] Наименование «кафедра баллистики» используется для краткости и чтобы показать о преемственности предмета кафедры «теории полёта…» по отношению к предмету кафедры «внешней баллистики артиллерийских снарядов», имеющей большую научную историю.

Поступление в адъюнктуру

Как говорилось выше, предложение о поступлении в адъюнктуру А. Костров получил в конце 1963 года, и оно согласовывалось (решался вопрос об альтернативном назначении на должность преподавателя) до окончания им академии в июне 1964 г. Назначение на должность преподавателя (по причине отсутствия постоянной московской прописки) не состоялось и А. Костров, по рекомендации ученого совета, получил возможность поступать в очную адъюнктуру сразу же после окончания академии.
Несмотря на жаркие дни июля месяца и осведомлённость членов комиссий о подготовленности поступающего, вступительные экзамены были проведены в соответствии со всеми протокольными требованиями. Первым был сдан экзамен по специальности – «Теории полёта ракет», второй – по предмету «Марксистско-ленинская философия», третий – по предмету «Иностранный (немецкий) язык». Все экзамены были сданы весьма успешно. В особом порядке был отмечен экзаменационной комиссией (по содержательности ответов экзаменуемого) экзамен по марксистско-ленинской философии. По результатам экзаменов, после прохождения мандатной комиссии, инженер-капитан А.В.Костров был назначен на должность адъюнкта Академии им. Ф.Э. Дзержинского, на которой прослужил с 03 сентября 1964 г. до 02 ноября 1967 г. [3]. Его научным руководителем стал начальник кафедры доктор технических наук профессор Погорелов Дмитрий Алексеевич.

[3] Не помнится, чтобы по отношению к поступающему по указанной специальности А. Кострову был конкурирующий (сдающий вступительные экзамены) кандидат в адъюнкты. По-видимому, был проведён предметный отбор кандидатов до экзаменов.

В начале 1964/65 учебного года в адъюнктуру Академии по кафедре баллистики были приняты также Ю.Ф. Титов (по специальности «Теория полёта космических аппаратов», научный руководитель старший преподаватель, кандидат технических наук профессор Разин И.И.) — с должности преподавателя высшего училища РВСН и В.Н Брандин (по специальности «Баллистическое обеспечение лётных испытаний ракет и космических аппаратов», научный руководитель кандидат технических наук доцент Худяков С.Т.) — с должности научного сотрудника одного из НИИ МО СССР. Ю.Ф. Титов и В.Н. Брандин окончили Академию им Ф.Э. Дзержинского не по кафедре баллистики, и тот и другой имели специальность инженера-механика. До поступления в адъюнктуру В.Н. Брандин заочно окончил механико-математический факультет Казанского государственного университета, что сыграло, по словам Д.А. Погорелова, решающую роль в принятии его в адъюнктуру.

Коллеги по адъюнктуре А.В. Кострова – Владимир Николаевич Брандин (слева) и Юрий Фёдорович Титов

До приёма в 1964 г. тройки адъюнктов – В.Н. Брандина, А.В. Кострова, Ю.В. Титова на кафедре обучались адъюнкты более ранних наборов – В.Г. Балахонцев, И.И. Караваев, С.И. Мухин, Ю.А. Солодков, В.А. Хандурин. В последующие годы в адъюнктуру были приняты В.С. Лобачёв, А.Г. Пашинский, А.М. Астафуров, А.Н. Андреев. Со всеми этими адъюнктами А. Костров поддерживал ровные товарищеские отношения, оказывал востребованную помощь, перенимал у них всё лучшее в организации адъюнктского обучения. Следует заметить, что из всех указанных адъюнктов только В.А. Хандурин не защитил диссертацию. В последующем он занимал административную должность на факультете заочного обучения. После окончания адъюнктуры на кафедре баллистики и в научно-исследовательской лаборатории (НИЛ) при этой кафедре были оставлены В.Г. Балахонцев, В.Н. Брандин, А.В. Костров, А.М. Астафуров, А.Н. Андреев, из них на кафедре баллистики и в НИЛ при кафедре баллистики до увольнения с военной службы по возрасту непрерывно служили В.Н. Брандин, А.В. Костров, А.Н. Андреев.

О процессе подготовки и выбора темы диссертации

Процесс подготовки кандидатских диссертаций адъюнктами и соискателями на кафедре баллистики в методическом отношении был хорошо отработан. Адъюнкты и соискатели без промедления вводились научными руководителями в курс дела и поэтому знали, что этот процесс включает в себя такие этапы, как: 1) выбор и обоснование актуальности диссертационной темы; 2) определение объекта и предмета исследования; 3) определение цели, постановка общей и частных задач исследования (научные руководители требовали наличия физической (описательной) и математической (формализованной) постановки общей задачи); 4) выбор (или разработка) метода исследования; 5) проведение вычислительного и/или физического эксперимента; 6) обсуждение результатов исследования с научным руководителем, на заседании секции кафедры или всей кафедры; 7) формулирование выводов и оценка полученных результатов; 8) комплектование и редактирование рукописи; 9) техническая подготовка рукописи (печатание, брошюровка); 10) представление рукописи в учёный совет для предварительного обсуждения и приёма диссертации к защите [4].

[4] В эти годы кафедра именовалась не как «кафедра баллистики», а как «кафедра теории полёта ракет и космических аппаратов», физические исследовательские эксперименты сотрудниками кафедры практически не проводились.

Необходимо сказать, что, несмотря на продолжительную исследовательскую работу во ВНО слушателей, связанную с решением описанных выше основных задач баллистики ракет, тема для научного исследования (кандидатской диссертации) адъюнкта А. Кострова изначально не была сформулирована. Результаты исследований слушателя легли в основу его выпускной дипломной работы. Учитывая высокую актуальность темы дипломной работы и имеющийся научный задел, можно было бы, по-видимому, ограничиться вариантом её незначительного развития, чтобы удовлетворить требованиям, предъявляемым к кандидатским диссертациям. Однако научный руководитель счёл целесообразным, чтобы его подшефный представил к защите после 3-х лет обучения в адъюнктуре диссертацию не только как обычную квалификационную работу, но и имеющую явную перспективу для последующих разработок. Поэтому в первые месяцы адъюнктской подготовки начался активный поиск темы диссертации. Проводились консультации как со специалистами Главного управления ракетного вооружения (ГУРВО), так и специалистами оборонной промышленности, занимающимися разработкой ракетного вооружения РВСН.

Адъюнкт кафедры «Теория полёта ракет и космических аппаратов» (кафедры баллистики) ВИА им. Ф.Э. Дзержинского капитан-инженер А.В. Костров, 1965 г. (время поиска темы диссертации и вхождения в неё)

Выбору темы поспособствовал старший преподаватель кафедры баллистики Коваленко Василий Павлович, который состоял в дружеских отношениях (со времён учёбы в Ленинградском политехническом институте), а в последующем со старшим преподавателем кафедры дистанционного управления и контроля технического состояния ракет ВИА им. А.Ф. Можайского, также как и Коваленко В.П. выпускником 1954 года факультета реактивного вооружения Военной Артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского Гнедовым Геннадием Михайловичем. Г.М. Гнедов в то время был увлечён идеей практической минимизации числа бракуемых (снимаемых с боевой готовности) по результатам предпускового контроля технического состояния стратегических ракет в условиях угрозы упреждающего удара по ним противником. В последующем он защитил докторскую диссертацию по этой проблематике.
Сущность решения задачи заключалась в переходе от «допускового» предстартового контроля готовности ракет к пуску (в соответствии с которым выход хотя бы одного контролируемого параметра ракеты за пределы допуска исключал ракету из числа боеготовых) к оценке её готовности по обобщённому критерию, например, эффективности поражения цели со значением не ниже заданного. Определение (расчёт) этого критерия предполагал осуществление контроля технического состояния ракеты путём проведения количественных (цифровых) измерений контролируемых параметров и последующего оперативного расчёта обобщённого критерия боевой готовности ракеты.
Для оперативного (предпускового) расчёта значения обобщённого критерия эффективности ракеты (с применением специальной, в частности бортовой ЭЦВМ) необходимо иметь математическую модель возмущённого движения ракеты и соответствующий алгоритм вычислений показателя индивидуальной боевой эффективности подготавливаемой к пуску ракеты и принятие решения, в зависимости от её технического состояния и условий полёта, по применению на ту или иную цель, например, решения о проведении перенацеливания с точечной цели на площадную.
Проблема заинтересовала и научного руководителя, и адъюнкта. Было принято решение погрузиться в эту проблематику и считать, что разработка указанных выше математической модели и алгоритма и будет представлять собой предмет исследования диссертации (на основе решения базовой задачи баллистики — определения характеристик «индивидуального рассеивания» ракеты) [5].

[5] В сущности поступили в соответствии с высказыванием академика АН СССР А.Е. Ферсмана (8.11.1883 -20.05.1945): «Наука держится теми тесными связями, которые она умеет установить с соседними дисциплинами, умелым заимствованием чужих методов, продуманным внедрением своих завоеваний и своих методов в другие науки». В последующем это высказывание использовал Ф.А. Кузин в своём издании «Кандидатская диссертация. Методика написания, правила оформления и порядок защиты».

Тема была сформулирована как «Исследование исходных баллистических зависимостей, необходимых для эксплуатационного контроля и управления качеством стратегических ракет». Словосочетание «исследование исходных баллистических зависимостей» было принято из наименования докторской диссертации научного руководителя Д.А. Погорелова. И если в этой диссертации предназначение указанных зависимостей рассматривалось для управления полётом баллистических ракет дальнего действия (БРДД), то в диссертации адъюнкта – для предпусковой оценки возможности ракеты выполнить поставленную перед ней боевую задачу. В научно-методологическом отношении постановка задачи исследования представляла новый шаг в установлении связи между баллистикой ракет и теорией системного эксплуатационного контроля и оценки технического состояния подготавливаемых к пуску БРДД.
Первые обсуждения указанной темы со специалистами ГУРВО показали их неодобрительные восприятия темы. Основным аргументом для их отрицаний были: 1) отсутствие быстродействующих малогабаритных ЦВМ наземного комплекса контроля технического состояния ракет, способных сверх оперативно моделировать возмущённое движение ракеты; 2) отсутствие эффективных способов предпусковых цифровых измерений контролируемых параметров ракеты.
Надо признать, что в то время трудно было продвигать эту тему, поскольку у военных специалистов возникали большие сомнения, во-первых, в возможности создания малогабаритных ЦВМ с многомиллионным быстродействием, во-вторых, в возможности изменения плана боевого применения ракет. Однако обсуждаемая тема положительно воспринималась многими разработчиками ракетных комплексов (специалистами промышленности). По мнению же многих военных специалистов, предлагаемый метод оценки технического состояния и боевого применения ракет как бы даёт промышленности карт-бланш для снижения требований к качеству производства ракет.
Несмотря на трудности восприятия темы военными специалистами, она была утверждена на Учёном совете по баллистическим и оперативно-тактическим специальностям. Руководитель и адъюнкт не сомневались в том, что её основу должна была составить разработка математической модели латентного рассеивания движения ракеты с инерциальной системой управления [6] на активном (управляемом) участке траектории и оценки её индивидуальной боевой эффективности. В то время исследования даже в такой «ограниченной постановке» были весьма актуальны, что снижало риск провала работы, предусматривающей выполнение в широкой постановке эксплуатационного цифрового контроля технического состояния ракет и условий их движения.

[6] В это время высокоточные стратегические ракеты с радиоуправлением из-за низкой помехозащищённости заменялись на ракеты с инерциальными (автономными) системами управления.

Вхождение в тему исследований

Теория баллистики давала ясные представления о том, что для определения характеристик рассеивания движения ракеты (точности попадания в цель) методом математического моделирования необходимо уметь: 1) решать задачу расчёта невозмущённой (попадающей, проходящей через точку старта и точку цели) траектории ракеты, то есть рассчитывать номинальные баллистические параметры управления – азимут прицеливания ракеты и время отделения головной части (ГЧ) от ракеты [7]; 2) многократно рассчитывать траекторию возмущённого движения, совершаемого ракетой в условиях действия внутренних возмущений, приложенных к элементам системы управления ракеты, и внешних возмущений, приложенных к объекту регулирования, – к ракете.

[7] Третий баллистический параметр управления – угол бросания (угол, заключенный между линией бросания снаряда и горизонтом в точке бросания) обычно определяется в результате решения самостоятельной задачи оптимизации досягаемости.

Решение первой задачи усилиями математиков-прикладников, в значительной степени баллистиков НИИ 4 МО СССР, в те годы было отработано достаточно хорошо. А вот решение второй задачи, связанной с осуществлением предпускового контроля готовности ракеты к боевому применению, было новым. Но именно эта задача, как следует из вышеизложенного, являлась предметом исследования утверждённой темы.
Имеющаяся в то время (конец 1964 г.) теория вычисления характеристик рассеивания БРДД утверждала, что для определения указанных характеристик требуется знание не только математической модели номинального (невозмущённого) движения БРДД, траектория которой проходит через цель, но и модели возмущённого движения, предусматривающей учёт ошибок геодезической и гравиметрической подготовки, внешних возмущений, действующих на ракету (атмосферные, тяговые, аэродинамические, технологические возмущения), методические и инструментальные ошибки системы управления (системы навигации, наведения и стабилизации) ракеты. При построении общей модели возмущённого движения ракеты, используемой при контроле обобщённого показателя её боевой эффективности, подлежали решению такие частные задачи, как: 1) выявление параметров системы управления, возмущение которых не приводит (и приводит) к потере устойчивости движения ракеты; 2) определение параметров, вносящих в суммарный промах ракеты относительно цели, наибольший вклад; 3) определение параметров, которые могут быть реально измерены при предпусковом контроле и учтены в математической модели; 4) выявление параметров, которые могут быть учтены как паспортные данные контролируемой ракеты; 5) определение параметров, характеризующих условия боевого применения ракеты (например, параметров атмосферы). Решение этих частных задач потребовало разработки большой совокупности алгоритмов расчёта атмосферных, массово-инерционных, аэродинамических, тяговых возмущений, производственных погрешностей изготовления ракеты и способов корректного включения этих алгоритмов в общую математическую модель возмущённого движения ракеты. При этом использовалась вся доступная информация об указанных возмущениях, содержащаяся в научно-технических отчётах, диссертациях, отдельных монографиях, научных статьях, В то время в открытых источниках эта информация была весьма скудной, несистематизированной и очень закрытой. Нередко даже источники эвентуального противника по данной проблематике засекречивались, поскольку относились к задаче оценки точности БРДД, как важнейшей характеристике боевой эффективности ракеты. Особенно большие затраты труда в описании возмущённого движения были связаны с математической аппроксимацией внутренних возмущений – методических и инструментальных ошибок системы управления (систем навигации, наведения и стабилизации) БРДД. Академический курс, читаемый кафедрами по теории и системам управления ракет, не предусматривал предметного рассмотрения этих вопросов.
В то время в этом отношении можно было воспользоваться весьма ограниченным числом открытых источников: упомянутой выше монографией – Лавров С.С., Аппазов Р.Ф., Мишин В.П. Баллистика управляемых ракет дальнего действия. — М.: АИА им. Ф.Э. Дзержинского, 1956 (в которой фрагментарно рассматривалось рассеивание движения БРДД); монографией — Гантмахер Ф.Р. и Левин Л. М. Теория полета неуправляемых ракет. — М.: Физматлит, 1959 (включающей основы теории рассеивания, общую пространственную задачу о движении неуправляемой [8], в том числе вращающейся тактической ракеты, запускаемой с наклонной направляющей); учебным пособием — Погорелов Д.А. Теория кеплеровых движений летательных аппаратов. — М.: Физматгиз, 1961 (содержащим методику расчёта траектории в гравитационном поле сферической Земли (безвоздушном пространстве); 4) монографией — Нильсен Д. Аэродинамика управляемых снарядов. (Пер. с англ.). – М.: Оборонгиз, 1962; статьёй Назарова Б.И. «О погрешностях гиростабилизаторов»// Известия АН СССР, серия Техническая кибернетика, 1963, №2; брошюрой авторов Киселёва С.П., Чуева Ю.В. «Рассеивание ракет». — М.: Воениздат, 1964, в популярной форме рассказывающей о законах рассеивания ракет и причинах, вызывающих рассеивание неуправляемых ракет и некоторых типов управляемых ракет малой дальности; переводом американской книги Inertial Guidance/ Edited by Pittman D. — Инерциальные системы управления/ Под ред. Питтмана Д. – М.: Воениздат, 1964 (содержащей: 1)принципы построения инерциальных систем управления ракет и других подвижных объектов; 2) методы анализа работы указанных систем, точности определения координат и скорости ракеты; 3) отдельные результаты исследований функционирования элементов инерциальных систем БРДД — гиростабилизированной платформы, датчиков ускорений, счетно-решающих устройств и других). Этот перевод оказался очень полезным, книга стала для адъюнкта настольной.

[8] Теория полёта неуправляемых ракет, относящихся к классу статически устойчивых (центр масс ракеты расположен ближе к её носку, по сравнению с расположением центра приложения результирующей аэродинамической силы), представляла интерес для исследователя, а вот теория полёта вращающихся артиллерийских снарядов (являющихся статически неустойчивыми) такового интереса не представляла – для них не свойственны были резонансные режимы вращательного движения.

Адъюнкту стоило немалого труда установить знакомства с сотрудниками предприятий и научных организаций, занимающимися рассеиванием БРДД. Знакомства обычно происходили на закрытых научных конференциях, семинарах, совещаниях по обсуждению постановок НИР и их результатов, при сдаче кандидатских экзаменов соискателями с предприятий на кафедре баллистики Академии, на защитах соискателями диссертаций в Академии, в других учебных заведениях и научных организациях.
Проявленная активность адъюнкта, поощряемая научным руководителем (это называлось тогда – «установить научно-деловые контакты»), позволила сформировать представления о состоянии теории и практики расчётов характеристик рассеивания БРДД в стране. Регулярно для ознакомления заказывались в Библиотеке СССР им. В.И. Ленина и в Государственной публичной научно-технической библиотеке СССР (ГПНТБ СССР) журналы NACA [9] по управлению, контролю и динамике летательных аппаратов. Следует заметить, что несмотря на открытость этих журналов в те годы в них публиковалось очень мало статей, связанных с анализом рассеивания БРДД.
Были просмотрены имеющиеся в Фундаментальной библиотеке Академии труды по теории движения артиллерийских снарядов управляемых и неуправляемых ракет с тем, чтобы осознать возможность использования этой теории в разработке рассматриваемой темы. Библиотеки сыграли важную роль в подготовке адъюнкта [10].

[9] NACA — National Aeronautics and Space Administration USA — Национальное управление по воздухоплаванию и исслеедованию космиического пространства США.

[10] Очень правильно сказал по этому поводу академик И.Г. Петровский: «Современная наука живет и развивается во многих лабораториях, часто с разнообразным оборудованием, но в каждом из научно-исследовательских институтов и высших учебных заведений первой лабораторией является библиотека». Несмотря на широкое использование Интернета, бывший адъюнкт остаётся верным научной библиотеке. Объективности ради, следует заметить, что Интернет существенно сократил число посещающих библиотеку научных сотрудников.

В результате был подготовлен объёмный реферат с наименованием «Методы расчёта характеристик рассеивания неуправляемых и управляемых ракет», доклад по которому был заслушан на заседании секции кафедры «Теория полёта ракет». Доклад был подвергнут принципиальной критике, особенно в выступлениях педагогов-ракетчиков, Владимира Алексеевича Гудзовского и Василия Павловича Коваленко. Было указано на нечёткую постановку задачи выполненной работы. Следует сказать, что на кафедре предъявлялись высокие требования к начальному этапу исследований – постановке задачи. Это исходило от начальника кафедры (научного руководителя адъюнкта) профессора Д.А. Погорелова. Такие требования на кафедре были правилом.
В целом направление поиска, анализ и обобщения методов, изложенные в реферате, на заседании секции кафедры получили одобрение. Это придало адъюнкту уверенности в дальнейших изысканиях. Тем не менее, продолжительное время оставались «туманными» цель исследования и частные задачи, подлежащие решению. Иногда приходило уныние, наступало подавленное состояние духа. В этих случаях пригождался опыт (хотя и не столь большой) лётной практики, в частности выполнения взлёта на самолёте: «Принял решение, не меняй его», или более универсальный опыт, заключённый в словах «Ищите, и обрящите» [11] .

[11] Библия. В Евангелии от Матфея (гл. 7, ст. 7-8)сказано (русский перевод): «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят», и в Евангелии от Луки (гл. 11, ст. 9): «И я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам». Часто эти слова Иисуса цитируются на церковно-славянском языке: «Ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется» (ищите, и найдете; стучите, и вам откроют). К сожалению, адъюнкт в последующей своей научной деятельности в части просьб крайне редко исполнял эти утверждения и советы, да и вообще, как атеист, ничего не знал о них.

В результате напряжённого поиска и осмысления его результатов постепенно стали конкретизироваться соответствующая утверждённой теме цель, как конечный результат исследования, и составляющие общую задачу частные задачи, от которых зависит структура диссертационной работы. Адъюнктская учёба в этот период становилась более радостной.

Костров А.В. с женой Люсей (годы адъюнктуры на кафедре Д.А. Погорелова (науч. рук.)), 1965 (в гостях у Косаревых Фёдора и Нины в Болшево)

Формулирование и решение частных задач, составляющих общую задачу исследования

Основные частные задачи были сформулированы так:
1) разработать в форме Коши систему дифференциальных уравнений возмущённого движения БРДД с инерциальной системой управления, записанных в стартовой абсолютной (инерциальной) системе координат;
2) вывести формулы для расчёта возмущённых начальных условий движения БРДД, описываемого уравнениями 1);
3) разработать лгоритм расчёта показателя боевой эффективности БРДД у цели по результатам численного статистического воспроизведения на ЭЦВМ пучка возмущённых траекторий движения, принадлежащих генеральной совокупности траекторий контролируемой ракеты, с использованием системы уравнений 1), начальных условий движения 2);
4) выявить расчётным методом наиболее важные параметры ракеты и условий её движения, возмущения (отклонения) которых имеют значительный вес в результирующем промахе (отклонении точки падения ракеты относительно точки прицеливания); составить перечень «важных» параметров, значения которых возможно и необходимо количественно контролировать перед пуском ракеты, а также перечень параметров, для которых следует разрабатывать практические перспективные схемы количественного контроля;
5) разработать квадратурные формулы [12] для составляющих вектора отклонения точки падения ракеты относительно точки прицеливания, вызванного возмущениями (отклонениями) параметров ракеты и условий её движения от их номинальных (невозмущённых) значений [13].

[12] Формулы, сведённые к определённым интегралам, называются в баллистике квадратурами. Построение квадратурных формул — переход от дифференциальных уравнений к квадратурным формулам в баллистике считается значительным теоретическим и практическим результатом (так повелось со времён артиллерийской баллистики). Квадратурные формулы являются основным элементом теории поправок.

[13] И теоретические, и прикладные составляющие решения указанных задач в те годы имели высокий гриф секретности. Со временем специальные комиссии по режиму стали разрешать публикации отдельных теоретических результатов исследований при условии обязательной авторской записи типа «конструкции ракет и их систем, включая весь фактический и цифровой материал по этим вопросам, приведены на основе данных зарубежной печати». С большим трудом удалось выпустить с подобной записью упомянутую в разделе «Труды и публикации» личного сайта (kostrov-av.ru) монографию – Костров А.В., Ситарский Ю.С. Рассеивание управляемых баллистических ракет.- М.: Машиностроение, 1977, 304 с., которая после прохождения через Главлит содержала исключительно теоретические аспекты решения вышеперечисленных задач (все расчётные иллюстрирующие данные были исключены, что, конечно снизило значимость монографии).

При решении задачи 1) был использован задел, созданный в дипломной работе, задачи 2) — методики определения координат точки старта и координат точки цели, а также геодезического азимута исходного направления из учебных курсов по геодезической и гравиметрической подготовке, задачи 3) – положения из упомянутого выше курса боевой эффективности ракетного вооружения, прочитанного доцентом В.М. Гавриловым, задачи 4) – методы численного интегрирования дифференциальных уравнений Рунге-Кутта и Адамса, изученные в рамках курса численного анализа, прочитанного доцентом Э.З. Шуваловой. Для формирования возмущений параметров ракеты и условий её движения в задаче 4) использовался метод статистических испытаний — метод Монте-Карло, изначально изложенный в работах: Neumann J. NBS Appl. Math, series, 1951, № 12, p. 36-38; Бусленко Н.П. и др. Метод статистических испытаний (метод Монте-Карло), М., 1962. В сущности задачи 4) и 5) являлись новыми поисковыми задачами.
От решения всех указанных частных задач ожидалось создание единого системного продукта, характеризуемого и актуальностью (хотя бы только для решения задачи оценки характеристик рассеивания БРДД), и новизной.
В 1965–1967 гг. в Академии была установлена и введена в эксплуатацию ЭЦВМ отечественного производства М–220 с быстродействием до 2×10⁵ тысяч операций в секунду. Именно на этой машине решались 1)-я и 4)-я задачи из вышеперечисленных. Используемая до этого БЭСМ–2 имела быстродействие до 1×10⁴ операций в секунду. Конечно же, при таком быстродействии, не говоря о больших габаритах этих ЦВМ, осуществить оперативное решение задачи численного моделирования возмущённого движения БРДД на стартовой площадке было нереально. Тогда мы мечтали о быстродействии ЦВМ хотя бы на порядок большем – (1-2)×10⁶ операций в секунду [14].

[14] Современные компьютеры 4-го и 5-го поколений (супер компьютеры) имеют значительно меньшие габариты и быстродействие на несколько порядков выше — 10⁹-10¹² операций в секунду.

Во всяком случае, практическое моделирование возмущённого движения и расчёты показателя индивидуальной эффективности БРДД позволили, исходя из нормативно отводимого в те годы времени принятия решения на пуск ракеты, обосновать требования к ЭЦВМ по быстродействию.
Построенная математическая модель и алгоритм расчёта возмущённого движения БРДД позволили провести ранжирование параметров ракеты и условий её движения по величине промаха ракеты, обусловленного отклонениями (возмущениями) этих параметров, то есть решить 4-ю частную задачу работы.
Значительные затраты труда и времени потребовало решение 5-й задачи, в основу которого (решения) была положена первая вариация функционала, имеющего форму функционала Майера. Удалось вывести формулы, выражающие отклонения точки падения (ОТП) по дальности и боковому направлению в виде аддитивных сумм, слагаемые которых соответственно вызваны: 1) отклонениями начальных условий движения (вектора скорости, вектора положения, времени пуска ракеты); 2) отклонением времени отсечки двигательной установки; 3) отклонением кажущегося ускорения ракеты представленным в виде квадратуры — определённого интеграла, подынтегральной функцией которого является произведение отклонения кажущегося ускорения ракеты [15] на весовую аналитически аппроксимируемую функцию Лагранжа. Нижний предел интегрирования в квадратуре — номинальное значение времени пуска ракеты, верхний – номинальное время отсечки двигательной установки ракеты.

[15] Кажущееся ускорение ракеты – ускорение, создаваемое всеми силами, действующими на ракету, за исключением силы гравитационного притяжения.

Таким образом, в рамках решения задачи 5) были получены единые баллистические формулы (формулы теории поправок для БРДД), позволяющие определять со значительно меньшими затратами машинного времени отклонения точки падения (ОТП) ракеты по дальности и в боковом направлении, обусловленные отклонениями параметров ракеты и условий её движения (в частности, инструментальными ошибками инерциальных систем управления — уходом гиростабилизированной платформы, систематическими погрешностями акселерометров, отклонениями коэффициентов системы стабилизации и др.).
Решение задачи 5), по мнению автора, являлось наиболее заметным теоретическим результатом адъюнкта [16].

[16] С выводом указанных формул и самими формулами можно ознакомиться в упомянутой выше монографии — Костров А.В., Ситарский Ю.С. Рассеивание управляемых баллистических ракет.

Апробация результатов исследования

Следует сказать, что по мере решения указанных задач научный руководитель рекомендовал провести апробацию полученных результатов на предприятиях, проектирующих БРДД и их системы управления, и в ведущих военных организациях. Естественно, встал вопрос, на каких предприятиях проводить апробацию.
Пришлось выявлять главные предприятия и организации, проектирующие БРДД и обеспечивающие их боевое применение. Вот их список (с указанием места расположения и руководителей):
ОКБ -1 (г. Калининград (ныне г. Королёв) Московской области), главный конструктор и директор – Сергей Павлович Королёв ;
ОКБ-586 (г. Днепропетровск), главный конструктор – Михаил Кузьмич Янгель ;
ОКБ-692 (г. Харьков), главный конструктор – Владимир Григорьевич Сергеев ;
НИИАП (г. Москва), научный руководитель-директор – Николай Алексеевич Пилюгин ;
НИИ ПМ (г. Москва), главный конструктор – Виктор Иванович Кузнецов ;
СКБ-385 (г. Миасс Челябинской области), начальник предприятия-генеральный конструктор – Виктор Петрович Макеев ;
НПО автоматики (г. Свердловск), главный конструктор – Николай Александрович Семихатов ;
ЦКБМ (г. Реутов Московской области), генеральный конструктор – Владимир Николаевич Челомей ;
НИИ – 88 (г. Калининград Московской области), директор – научный руководитель – Юрий Александрович Мозжорин ;
НИИ 4 МО СССР (г. Болшево, в последующем г. Юбилейный, Московской области), начальник – Андрей Илларионович Соколов .
Академия им. Ф.Э. Дзержинского, как очень авторитетное учебное заведение, в те годы имела договорные отношения практически со всеми указанными предприятиями и организациями в части научного сотрудничества. Консультации с представителями указанных предприятий и организаций показали, что по теме исследований адъюнкта целесообразно предметно контактировать с предприятиями, которые конкретно отвечают за решение проектных баллистических задач, задач навигации, наведения и стабилизации ракет, а также за разработку систем дистанционного управления и контроля предстартового состояния ракеты. Такой подход сокращал число предприятий и организаций, что было важным для уменьшения временных и денежных затрат на командировки. По совету научного руководителя, в перечень предприятий, с которыми предстояло предметно контактировать, были включены: ОКБ-692 (г. Харьков); НИИ ПМ (г. Москва); НИИАП (г. Москва); НПО автоматики (г. Свердловск); НИИ – 88 (ЦНИИмаш) (г. Калининград Московской области); НИИ 4 МО СССР (г. Юбилейный Московской области).
Расчёт заключался в том, что в первых четырёх проектных организациях удастся установить возможности реализации результатов решения вышеуказанной задачи 4), а в последних двух – результаты решения остальных задач, а также выявить воззрения головного НИИ Министерства общего машиностроения СССР и головного НИИ РВСН МО СССР на перспективу предпусковой оценки состояния боевых БРДД по обобщённому показателю – боевой эффективности ракеты.
Первые консультации со специалистами указанных предприятий показали, что наиболее прогрессивные взгляды и непосредственную нацеленность на реализацию методов оценки и конструктивного повышения точности попадания БРДД в то время имеет ОКБ-692, разрабатывающее цифровые счётно-решающие устройства (БЦВМ) в системах управления движением ракет. Аналого-релейные (электромеханические) приборы управления, разрабатываемые в то время в основном НИИПМ (НИИ-944), не удовлетворяли уже требованиям времени [17].

[17] Справедливости ради, следует сказать, что впервые бортовой цифровой вычислитель в системе программного управления и контроля состояния ракеты был применён на межконтинентальной баллистической ракете (МКР) США LGM-30A/B «Minuteman-1», первый пуск которой был произведён 1 февраля 1961 г.

ОКБ-692 было нацелено на использование: цифровых принципов построения приборов и систем управления движением ракет, БЦВМ и компьютерных комплексов [18] в системах управления, многоцелевых автоматизированных систем управления и эксплуатационного контроля. В подразделениях этого ОКБ, занимающихся баллистическими расчётами, математическим моделированием функционирования систем наведения и стабилизации ракет, стали применяться статистические методы, основанные на теории многомерного анализа случайных процессов.

[18] В 1968 г. в СССР был создан Научно-исследовательский центр электронно-вычислительной техники ( НИЦЭВТ), который разработал серию машин типа «Аргон». Но они не нашли широкого применения в качестве бортовых, поскольку в них была заложена концепция универсализма — применения и на боевых ракетах, и на ракетах-носителях, и на космических кораблях, что привело к значительному их усложнению. Поэтому предприятия по разработке систем управления указанных летательных аппаратов стали самостоятельно разрабатывать БЦВМ, исходя из специфики их назначения. В конце 1982 г. была завершена разработка бортового цифрового вычислительного комплекса М6М (БЦВК М6М), который был установлен на разработанной в 1983-1989 гг. в СССР (ОКБ-586) для самой мощной в мире боевой ракеты Р-36М2 «Воевода» (по классификации США и NATO — SS-18 Mod. 5, Satan). Указанный БЦВК позволил реализовать на этой ракете индивидуальное высокоточное разведение и индивидуальное наведение боевых блоков (ББ) на цели, не требующее заранее подготовленного полетного задания, дистанционное перенацеливание ракеты и другие мероприятия (более подробно читать здесь).

Для кафедры баллистики и адъюнкта такая деятельность представляла большой интерес, поэтому начальник кафедры Д.А. Погорелов вместе с несколькими членами «ракетной секции» кафедры, помнится, либо в конце 1964 г. либо в начале 1965 г. побывал в ОКБ-692 и договорился с руководством предприятия о научном сотрудничестве предприятия и кафедры. В результате был оформлен договор о сотрудничестве этого ОКБ и кафедры, в соответствии с которым ОКБ принимало на себя обязательства знакомить сотрудников кафедры с научно-техническими разработками предприятия в области баллистики и управления принятых на вооружение ракет. Кафедра же обязывалась принять участие в подготовке высшей квалификации научных кадров предприятия (приём кандидатских экзаменов по специальности, научное руководство, защита диссертаций на Учёном совете Академии). Это был очень важный документ, позволивший адъюнкту легитимно познать многое из отчётов непосредственных разработчиков систем управления и контроля новейших БРДД.
В первый же приезд в ОКБ на основании указанного документа адъюнкт был представлен начальнику теоретического комплекса, заместителю главного конструктора кандидату технических наук (1963 г.) Якову Ейновичу Айзенбергу на год младшему по возрасту адъюнкта, но уже достигшему больших результатов на поприще проектирования систем управления БРДД. Выпускник Харьковского политехнического института, в 30 лет (1964 г.) он — начальник отдела, начальник теоретического комплекса, заместитель главного конструктора. За разработку системы управления ракеты 8К67 ему (в составе авторского коллектива) в 1967 г. была присуждена Ленинская премия. В 1969 г. Яков Ейнович защитил, кстати, на Учёном совете в Академии им. Ф.Э. Дзержинского, докторскую диссертацию по совокупности научных работ [19].

[19] Я.Е. Айзенберг. Ракеты Жизнь Судьба. Воспоминания.

Яков Ейнович (сотрудники КБ между собой называли его кратко и уважительно «ЯЕ») в непродолжительной беседе поинтересовался темой диссертационной работы адъюнкта, состоянием её разработанности. В разговоре, как то случайно, адъюнкт упомянул о своей родине — Калининской области, на что он живо отреагировал, сказав, что он со своей матерью в годы войны жил в г. Осташкове (что на берегу озера Селигер) и окончил там начальную школу. Почувствовалось, как бы, сближение душ. В заключение он порекомендовал поговорить с начальником баллистического отдела (отдела систем наведения) Гончаром Андреем Саввичем [20]. Роль этого крупного отдела, так же как и роль отдела стабилизации, ранее возглавляемого Я. Е. Айзенбергом, была, по мнению Андрея Саввича, продолжительное время определяющей как в выборе технических решений, так и в определении тематики ОКБ-692.

[20] А.С. Гончар. Звездные часы ракетной техники. Воспоминания. — Харьков, 2008. Андрей Саввич – активный участник Великой Отечественной войны. Вот его слова, взятые из указанных Воспоминаний, о соратниках и сотрудниках, с которыми он работал: «Это были люди, для которых величие Родины было главным смыслом жизни, все личное было второстепенным. Победа в войне с Германией вселила в них непоколебимую уверенность в своих силах и научила стойкости в самых невероятно тяжелых условиях, научила делать то, что казалось немыслимым, что было выше человеческих сил. Сегодня это трудно понять и осознать вступившему в активную жизнь поколению, зараженному стяжательством, лишенному национального достоинства и не умеющему по-настоящему работать».

Выслушав адъюнкта, Андрей Саввич по телефону попросил зайти начальника лаборатории баллистических расчётов Сергея Степановича Коруму [21], с которым накоротке адъюнкт был уже знаком. Оба спросили, с какими отчётами хотел бы ознакомиться адъюнкт. На что он ответил: «На преддипломной практике в 1963-1964гг. на полигоне «Байконур» удалось участвовать в математическом моделировании работы системы стабилизации проходящей лётные испытания ракеты 8К67 [22], хотелось бы ознакомиться с материалами баллистических расчётов возмущённого движения этой ракеты». Андрей Саввич дал добро и адъюнкт поступил в распоряжение С.С. Корумы, который поручил одной из сотрудниц его лаборатории с началом рабочего дня приносить запрошенные отчёты. Отчёты были очень интересными. Рабочие дни пролетали незаметно, пришлось работать, как говорят, «не разгибаясь» в течение всей двухнедельной командировки. В процессе изучения отчётов приходилось за консультациями обращаться к их авторам-исполнителям, в частности к Венедикту Диомидовичу Стаднику. Так расширялся круг знакомств со специалистами ОКБ-692.

[21] С.С. Корума – выпускник Харьковского авиационного института, специалист в области проектирования систем наведения, один из создателей системы «Электронный пуск», предназначенной как для предстартовой проверки бортового оборудования ракеты, так и наземных испытаний систем управления, обеспечивающих функционирование ракетного комплекса.

[22] Разработка ракетного комплекса Р-36 с ракетой 8К67 начата в СССР 12 мая 1962г., 28 сентября 1963 года произведён первый пуск ракеты (неудачный). 5 ноября 1966 года началась постановка этого комплекса на боевое дежурство, снят с вооружения в 1978 г. Преимущества этой тяжелой ракеты разработки М.К. Янгеля перед легкими боевыми ракетами В.Н. Челомея были в том, что на последних нельзя было при существующих в то время массах боевых частей устанавливать многоблочные кассетные головные части.

В эти годы в ОКБ был создан специальный отдел, возглавляемый эрудированным и инициативным учёным Борисом Михайловичем Коноревым. Основные задачи отдела заключались в разработке программного обеспечения (ПО) бортовых вычислительных комплексов, способов и средств комплектования отработки ПО, определении основных требований к вычислительным характеристикам БЦВМ и ее архитектуре. Эта задача решалась на примере варианта системы управления БРДД с БЦВМ, в качестве которой была принята ракета 8К67. Кстати, Борис Михайлович хорошо знал Гнедова Геннадия Михайловича, упоминаемого выше, и поддерживал его взгляды на решение проблемы автоматизации эксплуатационного контроля технического состояния боевых ракет. Поэтому он с интересом отнёсся к просьбе адъюнкта заслушать его по теме диссертационной работы на собрании его отдела. В последующих командировках мы обменивались с ним информацией о продвижении решения задачи программного обеспечения БЦВМ [23]. Эти контакты укрепляли убеждение адъюнкта в перспективности выбранной темы диссертации. Вместе с тем становилось ясным, что реализация концепции оценки предпускового технического состояния БРДД по обобщённому показателю — критерию боевой эффективности — это дело не ближайшей перспективы.

[23] БЦВМ 1А200 в трехканальном исполнении ОКБ-692 была поставлена в 1970 г. на ракету 15А14 («Сатана» М.К. Янгеля), совершившую в 1971 г. первый в СССР пуск ракеты с системой управления, включающей в себя БЦВМ. Она позволила оптимально и надёжно решать задачу индивидуального наведения боевых блоков на цели, повысить точность попадания в результате предстартовой калибровки гироприборов и на её основе вводить поправки в полётное задание, обеспечить дистанционное управление предстартовыми мероприятиями, в частности перенацеливанием.

Можно сказать, что контакты со специалистами ОКБ-692 дали адъюнкту очень многое в познании состояния и перспектив развития методов и техники управления БРДД. После каждой командировки (а их было три) в это КБ делался доклад научному руководителю – Д.А. Погорелову о результатах выполнения задания на командировку. Он был доволен.
После третьей командировки в г. Харьков (ОКБ-692) Д.А. Погорелов порекомендовал ознакомиться с кандидатской диссертацией начальника лаборатории НИИПМ выпускника 1957 г. мехмата МГУ им М.В. Ломоносова Решетникова Валентина Ивановича (24.07.1934-8.05.2004), по которой Дмитрий Алексеевич выступал как официальный оппонент. По его мнению, это была лучшая и по содержанию, и по оформлению кандидатская диссертация из тех, которые прошли через его руки. Диссертация была посвящена разработке методики определения оптимальной ориентации осей чувствительности гироинтеграторов на гиростабилизированной платформе (ГСП). Реализация результатов этой работы была осуществлена при разработке системы управления, в частности инерциального блока, ракеты 8К67 (смежником — разработчиком гироприборов для этой ракеты являлся НИИПМ). На изучение диссертации потребовались три поездки в НИИПМ. Действительно, эта диссертация осталась в памяти адъюнкта образцовой по баллистической и управленческой ракетной тематике. Валентин Иванович всю жизнь после окончания университета проработал в НИИПМ, окончил свою деятельность в нём в должности заместителя Главного конструктора. Он был настоящим профессионалом-механиком-математиком, обходительным интеллигентным человеком. Светлая ему память!
Д.А. Погорелов был лично знаком (ещё по работе в межведомственной комиссии ЦК ВКП(б) по изучению немецкой ракетной техники) с директором-научным руководителем НИИАП Пилюгиным Николаем Алексеевичем. В эти годы под его руководством в НИИАП создавались инерциальные системы управления для боевых ракет, ракет-носителей и космических аппаратов с применением БЦВМ. Поэтому для апробации результатов диссертационных исследований адъюнкта руководитель порекомендовал установить контакты с сотрудниками НИИАП, сделать то же, что было сделано в отношениях с ОКБ-692. Действуя в соответствии с договором о научно-техническом сотрудничестве Академии им. Ф.Э. Дзержинского и НИИАП, были установлены контакты с сотрудниками этого института – начальником отдела, специалистом и учёным в области создания систем стабилизации ракет Галиной Михайловной Годжело, её подчинённым Григорием Семёновичем Низгурецким, разработчиком систем наведения ракет и космических аппаратов Виталием Николаевичем Бородовским, разработчиком инерциальных приборов управления Сергеем Георгиевичем Гайем (С.Г. Гай). К сожалению, организованной апробации результатов исследований адъюнкта в этом институте провести не удалось. В разговорах с указанными сотрудниками адъюнкт пытался выяснить концепцию института относительно автоматизации предпусковой оценки боевой готовности ракеты по обобщённому показателю. Но этого не получилось. По-видимому, следовало бы выйти сразу на более высокий уровень принятия решений. Однако в эти годы и Николай Алексеевич Пилюгин и его заместители для разговоров с диссертантами были недостижимы. Их деятельность в преобладающей части была направлена на осуществление проектов «Буран» и Н1–Л1 (полёт человека на Луну), а в области систем управления боевых ракет — на универсализацию их систем управления, не поддерживаемую НИИ-88 (ЦНИИмаш) и некоторыми руководителями в оборонной промышленности. Заметим, в отзыве НИИАП на автореферат диссертации адъюнкта отмечались и актуальность, и новизна, и практическая полезность полученных результатов по исследуемой теме.
Открытые и доверительные отношения складывались с баллистиками и динамиками НИИ-4 МО СССР. Эти отношения начались ещё в 1963-1964 гг. в связи с подготовкой дипломной работы. Первым, с кем по рекомендации Д.А. Погорелова состоялось знакомство на территории НИИ-4 МО, был выпускник 1954 года факультета реактивного вооружения Академии имени Ф.Э. Дзержинского начальник баллистического отдела института (1963 г.) Михаил Михайлович Бордюков, ставший после защиты своей кандидатской диссертации в 1964 г. начальником отдела динамики и моделирования процессов управления полётом ракет. В эти годы он имел полные представления о создаваемых в стране в те год боевых ракетах. Он участвовал в выборе структуры и определении параметров систем управления полётом, проектировании и лабораторной отработке первых ракет с автономными (инерциальными) системами управления. В возглавляемом им отделе при его личном участии разрабатывались методики построения и исследования динамических моделей межконтинентальных ракет и ракет-носителей космических аппаратов. Он был меньше чем на два года старше адъюнкта, но проявлял себя как непостижимо эрудированный специалист и в области баллистики. и в области динамики полёта ракет, включая математическое моделирование их движения. После одной из консультаций, полученных у него по теме диссертационной работы, о которой было сообщено Д.А. Погорелову, Дмитрий Алексеевич сказал: «Я его хорошо знаю, он положительно выделялся среди других слушателей, с Михаилом Михайловичем вам надо обязательно держать научную связь».
Узнав, что адъюнкту удалось познакомиться с идеологами и разработчиками систем управления ракет и непосредственно поработать с отчётами ОКБ-692 по баллистике и динамике ракеты 8К67, Михаил Михайлович сказал, что все эти выдающиеся ребята из этого КБ ему хорошо знакомы по совместной работе. В целом он высказал положительное мнение о теме диссертационной работы, но заметил, что военным трудно будет доказывать её актуальность. Так оно и получилось: начальнику академии Георгию Федотовичу Одинцову, члену Учёного совета по баллистическим и оперативно-тактическим специальностям, в период экспертизы диссертации пришлось дважды докладывать по теме. При первом докладе, несмотря на то, что тема была утверждена на Учёном совете, он вообще отверг её, заявив, что она вредна, потому что даёт промышленности основание снизить требования к изготовлению комплектующих, особенно приборов управления. Конечно, такое заявление повергло адъюнкта. Мучил естественный вопрос, неужели все те специалисты, которые считают тему перспективной, глубоко ошибаются. К счастью, во время второй беседы, последовавшей через несколько дней, Георгий Федотович сразу же спросил: «А как относятся к теме специалисты из НИИ-4?». Адъюнкт ответил, что в основном положительно (вспомнил мнение и предупреждение М.М. Бордюкова). В заключение беседы Георгий Федотович сказал: «Ладно, продолжай работать». Было ощущение, что он, как большой начальник, всегда имевший своё мнение, остался не убеждённым, но верящим в положительный исход диссертационной работы (он присутствовал на защите дипломной работы адъюнкта и, по словам научного руководителя, очень хорошо высказался о подготовке дипломника, что наводило на мысль — он просто смилостивился).
Познавательными были беседы с начальником отдела перспективной баллистики НИИ-4, тоже выпускником Академии им. Ф.Э. Дзержинского 1956 г., Авениром Алексеевичем Чинаревым.
Большую помощь адъюнкту оказал коллега М.М. Бордюкова и А.А. Чинарёва начальник лаборатории анализа возмущённого движения ракет Виктор Клементьевич Генералов. С ним, как и с М.М. Бордюковым и А.А. Чинарёвым, адъюнкт познакомился ещё будучи слушателем в период подготовки к защите дипломной работы. Виктор Клементьевич был утверждён рецензентом по дипломной работе слушателя А. Кострова. И когда слушатель стал адъюнктом, отношения с ним продолжились, стали ещё более деловыми и доверительными. Научный руководитель адъюнкта Д.А Погорелов для Виктора Клементьевича в области баллистики ракет был большим научным авторитетом. Из-за уважения к нему он оказывал большую помощь его адъюнкту: знакомил с отдельными отчётами о НИР, информировал о готовящихся в институте научных семинарах и защитах диссертаций, заказывал пропуск в институт и в зал заседаний. Благодаря его помощи, адъюнкт существенно расширил познания в области моделирования возмущённого движения БРДД и в определённой степени в области разработки их систем управления. Присутствие на семинарах и защитах позволяло расширить круг знакомств со специалистами, занимающимися анализом рассеивания траекторий и повышением устойчивости и точности движения БРДД.
На одном из таких семинаров в НИИ-4 удалось познакомиться с одним из ведущих учёных НИИ-88 (ЦНИИмаш) Икаром Семёновичем Ковнером [24], прекрасно выступившим по разработанной методике выбора проектных параметров ракеты на основе математической многомерной оптимизации. Выяснилось, что он непосредственно занимается в отделе динамики анализом рассеивания и статистической обработкой данных лётных испытаний БРДД, к тому же решает проблему аппроксимации параметров атмосферы на основе массовых её промеров и статистической обработки их результатов. Сознавая, что от изменчивости состояния атмосферы существенно зависят характеристики рассеивания движения БРДД, адъюнкт несколько раз ездил к Икару Семёновичу с целью изучить выполненные им с использованием канонических разложений аппроксимации параметров атмосферы. На вопрос, как он оценивает актуальность диссертационной темы адъюнкта, он ответил: «Тема перспективная, но для её реализации необходимы очень высокое быстродействие системы контроля технического состояния и условий полёта ракеты и уже внедряемых в настоящее время в контуры управления ракет электронно-вычислительных машин».

[24] Известный учёный и организатор ракетостроения и космических технологий в СССР. Юрий Александрович Мозжорин, начальник И.С.Ковнера, в своих воспоминаних «Так это было…» выделяет Икара Семёновича как выдающегося учёного, вынужденного уйти из ЦНИИмаш (НИИ–88) из-за необоснованных обвинений и интриг, плетущихся отдельными генеральными конструкторами, в частности В.Н. Челомеем, относительно его деятельности. По данным на 07.05.2010 г. ветеран Великой Отечественной войны профессор Икар Семенович Ковнер работал главным научным сотрудником отдела информационных технологий в ЦНИИПСК им. Мельникова. Для читателя может быть интересной статья Ковнера И.С. «В десятом и вместе с десятым. Оглядываясь назад»// Космонавтика и ракетостроение, 2012, №2 (67).

Д.А. Погорелов был хорошо знаком с И.С. Ковнером. Однажды Дмитрий Алексеевич пригласил его сделать на семинаре кафедры баллистики сообщение по разработанной им методике аппроксимации параметров атмосферы. Запомнился интеллигентный вид Икара Семёновича, уверенно и логически излагающего свой предмет. Манера его поведения во время доклада воспринималась адъюнктом как достойная для подражания.

Оформление и предварительная кафедральная экспертиза диссертации

Приблизительно за полгода до окончания срока обучения в адъюнктуре адъюнкт начал оформление, точнее сказать, комплектацию диссертации, как первого значительного для него научного, хотя и рукописного, труда [25]. Требовалось упорядочить результаты решения вышеуказанных частных задач и доказать научную значимость, новизну и практическую ценность работы в целом. По этому случаю (в соответствии дневниковой записью адъюнкта) научный руководитель сказал: «Помните, кандидатская диссертация это научно-квалификационная работа, вы должны твёрдо знать, что такое научный труд, научная задача, научный результат, научный факт. Постарайтесь сформулировать задачу предпускового контроля состояния ракеты и задачу прогнозной оценки эффективности её боевого применения в виде единой задачи. При такой постановке задача изначально будет восприниматься оппонентом (читателем) как целостная и внутренне связанная задача. В вашем случае это будет новая задача, Далее добавил — удовлетворить требование новизны можно: решением новой задачи старым методом; решением старой задачи новым методом; решением новой задачи новым методом».

[25] В то время под кандидатской диссертацией понимали научную квалификационную работу, в которой содержится постановка и решение задачи, имеющей важное значение для соответствующей отрасли знаний, либо изложены научно обоснованные технические, экономические или технологические разработки, Заметим, в настоящее время кандидатская диссертация – это научная квалификационная работа, содержащая решение задачи, имеющей важное значение для соответствующей отрасли знаний, либо изложены научно обоснованные технические, технологические или иные решения и разработки, имеющие важное значение для развития страны (в частности её обороны). Разница в определениях — в том, что в настоящее время не требуется от автора формулирования (постановки) научной задачи.

Умение формулировать научные задачи (в данном случае — задачу оценки боевой эффективности ракеты по результатам предпускового контроля её технического состояния и условий движения ракеты к цели) и решать их с обоснованием достоверности полученных научных результатов и определяло в 60-е годы прошлого века научную квалификацию кандидата технических наук.
В те годы большое внимание уделялось соблюдению научной этики. И хотя в СССР международное авторское право, можно сказать, соблюдалось весьма условно, но за плагиат наказывали жестоко: снимали диссертацию с защиты с последующим понижением в должности диссертанта. Большую роль при этом играл политический отдел Академии. Адъюнкт не помнит, чтобы на кафедре баллистики имели место случаи плагиата, и в этом заслуга начальника кафедры Д.А. Погорелова. Он был стражем соблюдения авторских прав, с щепетильной строгостью и принципиальностью требовал от всех адъюнктов, соискателей и исполнителей научно-исследовательских работ (НИР) добросовестного отношения к авторским правам. Помнится, как при обсуждении итогового отчёта об одной из НИР, выполненной на кафедре, он попросил исполнителей выписать на аудиторной доске научные результаты известных работ, выполненных другими авторами по близким по содержанию темам. Этим он контролировал и новизну полученных результатов, и соблюдение исполнителями авторских прав.
После того как был подготовлен, как говорили, «кирпич» диссертационной работы в не сброшюрованном виде, она прошла предварительную кафедральную экспертизу. В заключении, составленном на основе мнений назначенных рецензентов с кафедры баллистики и смежных кафедр, было отмечено, что: 1) научные результаты, изложенные в диссертации, получены лично её автором; 2) результаты являются новыми, достоверными [26] и практически важными для совершенствования ракетного стратегического вооружения, отдельные из них представляют собой вклад в теоретические основы баллистики БРДД; 3) диссертация представляет собой законченную работу по специализации Учёного совета, она удовлетворяет требованиям, предъявляемым к кандидатским диссертациям по специальности; 4) гриф секретности определён правильно. В заключении также были указаны замечания и предложения по улучшению рукописи, даны рекомендации о назначении ведущей организации, официальных оппонентов и организациях, в которые следует направить на отзыв автореферат диссертации.

[26] Достоверность научного результата (научного факта) — это безусловное реальное существование результата (факта), подтверждаемое его воспроизводимостью другими лицами при создании последними аналогичных условий, при которых получен результат (установлен факт) автором.

Подготовка диссертации к приёму её Учёным советом к защите

После устранения замечаний и осмысления предложений, изложенных в заключении кафедры, диссертант продолжил работу по подготовке рукописи к предварительному рассмотрению на предмет приёма её Учёным советом к защите (состав действующего тогда Совета приведен в конце настоящего раздела — «Адъюнктура). Для этого необходимо было скомплектовать в диссертационное дело перечень таких документов, как: заявление соискателя; личный листок по учёту кадров; копия диплома об окончании академии; удостоверение о сдаче кандидатских экзаменов; рукопись диссертации в нескольких экземплярах; рукопись автореферата; выписка из протокола заседания кафедры; заключение комиссии о грифе диссертации; служебная характеристика диссертанта, подписанная начальником кафедры и согласованная с начальником факультета, другие документы.
Комиссия Учёного совета, в которую были включены его члены — специалисты по профилю диссертации, рассмотрела «аттестационное дело» и своим заключением с выводами о соответствии диссертации предъявляемым к ней требованиям (касающимся специализации Учёного совета, содержательной полноты, наличия личного вклада соискателя в науку, актуальности, новизны, достоверности и практической значимости результатов исследования), представила диссертацию в Учёный совет с выводом о её готовности к защите.
Учёный совет, приняв диссертацию к защите, установил дату защиты, список рассылки автореферата, ведущую (оппонирующую) организацию (по её согласию) – НИИ–4 МО [27], определил давших своё согласие официальных оппонентов [28]– начальника кафедры дистанционного управления и контроля Харьковского высшего военного командно-инженерного училища ракетных войск доктора технических наук, профессора Кузьмина Ивана Васильевича и старшего преподавателя кафедры управления и контроля Военной инженерной академии им. А.Ф. Можайского кандидата технических наук, доцента Гнедова Геннадия Михайловича (в последующем он защитил докторскую диссертацию и стал профессором).

[27] Одними из основных задач НИИ–4 МО были в то и являются в настоящее время: обоснование тактико-технических требований к новым и модернизируемым образцам ракетного вооружения, военно-научное сопровождение важнейших НИОКР, в том числе автоматизации управления ракетными войсками и ракетным оружием. Авторитет этого института, особенно в области баллистики и динамики ракет, был весьма высоким. В 1960-х годах главной задачей института стало оснащение РВСН ракетными комплексами с первыми стратегическими ракетами межконтинентальной и средней дальности. Поэтому неслучайно в качестве ведущей организации был выбран НИИ–4 МО. Инициатива в этом выборе исходила от научного руководителя Д.А. Погорелова. В соответствии с требованиями ВАК ведущая организация в своём отзыве должна была изложить официальное мнение относительно: актуальности темы, структуры и содержания диссертации; научной новизны, обоснованности и достоверности научных результатов, выводов и рекомендаций, сформулированных в диссертации; практической ценности результатов; соответствия содержания диссертации указанной в ней специальности, соответствия содержания автореферата содержанию диссертации; значимости результатов для науки и практики; соответствия работы требованиям ВАК. В её отзыве указывались недостатки диссертации и автореферата. Следует сказать, что концепция проведения предпускового контроля боевой готовности ракеты по обобщённому показателю (индивидуальной боевой эффективности ракеты) и полученные диссертантом научные результаты в области баллистического обеспечения реализации указанной концепции были обстоятельно и критично оценены в отзыве этой ведущей (оппонирующей) организации. В целом отзыв был положительным.

[28] Оппонент по диссертации — одно из основных лиц на её защите. Его мнение, как правило, является очень важным, особенно если он известный специалист в области, в которой защищается диссертация. Выбор кандидатов в оппоненты осуществляется путем консультаций научного руководителя диссертанта, руководителей Учёного совета (председателя и его заместителя).

Адъюнкт дважды бывал (во время командировок в ОКБ-692) на кафедре, возглавляемой И.В. Кузьминым, и имел с ним продолжительные беседы по теме работы адъюнкта. Он хорошо был осведомлён о замыслах и идеях Г.М. Гнедова, касающихся диалектического отрицания им допускового контроля состояния ракет и перехода к контролю по цифровым (обобщённым) показателям, и был с ним солидарен. Беседы проходили в ситуации взаимного понимания и интереса. И когда диссертант обратился к нему с просьбой выступить в качестве оппонента, он без колебаний согласился. Кстати, в это время в состав Учёного совета, на котором предстояло выступить Ивану Васильевичу, был включён в качестве председателя его коллега по Харьковскому командно-инженерному училищу ракетных войск, незадолго до этого назначенный на должность начальника I факультета Академии им. Ф.Э. Дзержинского упоминаемый выше кандидат технических наук, доцент А.В.Честнов (в последующем он читал курс баллистики БРДД будущим инженерам – механикам).
Научные контакты с Г.М. Гнедовым адъюнкт поддерживал в основном во время встреч на научных конференциях, проводимых по проблемам управления и контроля в области ракетного и авиационного вооружения, в которых он принимал активное участие. При встрече кратко сообщали друг другу о результатах общего продвижения в решении поставленных задач и, расставаясь, желали взаимно дальнейших успехов в выбранном научном направлении. Помнится, что именно на конференции адъюнкт попросил Геннадия Михайловича выступить оппонентом по его диссертации, на что он ответил словом «добро».
После утверждения оппонентов возникало сомнение, а правильно ли сделали что оба оппонента представляют сферу управления и контроля, а не баллистики ракет. Но эти сомнения развеял научный руководитель, сказав, что баллистическую часть результатов диссертации обстоятельно оценит оппонирующая организация — НИИ–4. В этом институте Д.А. Погорелов продолжительное время работал над своей докторской диссертацией и хорошо знал его научный потенциал в области баллистики ракет. Он считал, что институт, как никакая другая научная организация, силён в этой области. Прикладную же часть диссертации, сказал он, пусть «поковыряют» специалисты по управлению и контролю. Научный руководитель был уверен в положительном исходе защиты.

Подготовка к защите и защита диссертации

Целеустремлённая подготовка адъюнкта к защите диссертации началась сразу же после сообщения секретаря Учёного совета о приёме Советом диссертации адъюнкта к защите.
Подготовка включала в себя:
— написание, печатание и размножение автореферата;
— отправку диссертации и автореферата в ведущую организацию и оппонентам , автореферата в организации, определенные Учёным советом;
— ознакомление членов Учёного совета с диссертацией;
— получение отзывов: ведущей организации и официальных оппонентов на диссертацию, организаций на автореферат, научного руководителя [29];
— продумывание ответов на замечания, содержащиеся в отзывах;
— подготовку доклада и иллюстрационных материалов (плакатов);
— подготовку списка лиц приглашенных на защиту;
-извещение организаций, давших отзывы на диссертацию и автореферат, о предстоящей защите;
-подготовку проекта заключения Учёного совета по защите [30].

[29] Отзыв научного руководителя был подготовлен в свободной форме (в сущности это была служебная характеристика) и отражал: способность и склонность к научно-исследовательской и педагогической работе соискателя, отличную сдачу кандидатских экзаменов, успешное выполнение плана адъюнктской подготовки, актуальность, сложность и новизну выбранной темы, полученные интересные научные результаты, личные характеристики соискателя: организованность, настойчивость, трудолюбие, инициативность, самостоятельность в проведении исследований, умение устанавливать деловые связи с заинтересованными организациями, положительные морально-политические качества диссертанта и другие аспекты.

[30] Этот проект должен был отражать основные научные результаты, полученные лично соискателем, оценку их достоверности и новизны, значение для теории и практики, рекомендации о практическом использовании результатов. В те годы действовало правило — «по желанию соискателя Учёный совет должен назначить защиту диссертации и при отрицательных отзывах и заключениях.»

Большую помощь при выполнении указанной подготовки оказал учёный секретарь Совета начальник научно-исследовательской лаборатории при кафедре баллистики кандидат технических наук, доцент Виталий Александрович Иванов [31].

[31] Иванов Виталий Александрович. Призван по спецнабору из Ленинградского политехнического института на факультет реактивного вооружения Военной артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского, которую окончил в 1954 г. В годы адъюнктуры А. Кострова, Виталий Александрович – кандидат технических наук, старший преподаватель кафедры баллистики, начальник научно-исследовательской лаборатории, занимался проблематикой космической баллистики, в области которой защитил докторскую диссертацию. После увольнения из Вооружённых Сил, он — профессор кафедры теоретической механики «МАТИ» — РГТУ им. К.Э. Циолковского, член Российской академии ракетных и артиллерийских наук (РАРАН).

Защита состоялась 27 ноября 1967 г. Помнится, председательствовал на заседании Совета Д.А Погорелов. Учёный секретарь совета В.А. Иванов сообщил о наличии кворума и о том, что с диссертацией ознакомились 17 (из 21-го) членов Совета (список членов Совета приведён ниже).

Замечаний по диссертации от членов Совета не поступило. Отзывы от ведущей организации на диссертацию, организаций на автореферат и оппонентов получены. Все отзывы положительные. Представитель ведущей организации и оппоненты присутствуют на заседании Совета.
Председатель объявил о правомочности заседания Совета принимать решения по диссертации и предоставил слово диссертанту для доклада. Прохронометрированный при репетиции доклад длился приблизительно 17 -18 минут и построен был в виде рассказа, иллюстрируемого соответствующими данными, отображёнными на 11-ти плакатах. Манера доклада была перенята от упомянутого выше И.С. Ковнера – обращённый к аудитории уверенный и содержательно ясный, строгий в научном изложении, произносимый со средней громкостью рассказ, без скороговорок и заглатывания слов. Диссертант при подготовке доклада помнил установки научного руководителя Д.А. Погорелова, который говорил своим подчинённым, что язык научного доклада должен быть простым, но не настолько, чтобы быть языком футбольного болельщика (такая манера, требующая основательной подготовки, закрепилась на всю последующую научную деятельность диссертанта).
После доклада было задано несколько вопросов, некоторые из которых не по теме, возможно из-за непонимания решаемой задачи, а возможно и как провокационные. При подготовке доклада научный руководитель особое внимание обратил на форму ответов на задаваемые вопросы. При защите дипломной работы была установка записывать вопрос, прежде чем отвечать на него. В данном случае было рекомендовано отвечать на вопрос, не записывая его. Он говорил, что ответы должны быть по существу, по возможности, краткими, на многозначительные вопросы отвечать основательно, но не затягивать ответ. На вопросы, выходящие за рамки темы, корректно отвечать, что предмет вопроса не является предметом рассмотрения диссертации.
За вопросами последовало выступление научного руководителя, который изложил обобщённую характеристику, по существу служебную характеристику, на диссертанта. Характеристика приведена ниже.

Далее учёный секретарь зачитал, с согласия членов Совета, отзывы организаций на автореферат в виде краткого обобщения с указанием поступивших замечаний. Диссертанту была предоставлена возможность устно ответить на все указанные в этих отзывах замечания.
Затем выступили представитель ведущей организации, им был упоминаемый выше Виктор Клементьевич Генералов, и тоже упоминаемые выше оппоненты — доктор технических наук, профессор Кузьмин Иван Васильевич и кандидат технических наук, доцент Гнедов Геннадий Михайлович.
Виктор Клементьевич зачитал выводную часть отзыва НИИ-4. В целом это был положительный отзыв с указанием актуальности темы и новизны защищаемых научных результатов.
Отзыв Ивана Васильевича, который он зачитал, был весьма своеобразным. В нём перечислялось большое количество не решённых в диссертации задач из области кибернетики, передачи информации, теории цепей и сигналов. Чувствовалось, что оппонент далёк от понимания предметной обеспечивающей роли баллистики в реализации концепции оценки индивидуального предпускового технического состояния ракеты и условий полёта по обобщённому показателю — боевой эффективности. Однако выводная часть отзыва была положительной: оппонент признал и актуальность диссертации, новизну и достоверность ее результатов, представляющих вклад в теорию и практику эксплуатационного контроля БРДД.
Геннадий Михайлович изложил свой отзыв по классической схеме: описал проблему развития эксплуатационного контроля технического состояния БРДД на основе разрабатываемых наземных и бортовых цифровых электронно-вычислительных комплексов, включаемых в контуры систем дистанционного контроля технического состояния ракет и систем управления их движением. Он показал возникшие технические проблемы и место в решении задач этого нового направления совершенствования стратегического ракетного вооружения баллистических исследований, первой диссертационной работой в котором, как сказал он, является обсуждаемая работа. Содержание отзыва говорило об оппоненте как об учёном, имеющем высокие профессиональные знания в области теории и практики контроля и управления летательными аппаратами. Тем приятнее было диссертанту, что выводы этого оппонента были положительными.
В дискуссионной части защиты кратко выступил член Совета упоминаемый выше Владимир Николаевич Сак, читавший диссертанту курс теории вероятностей. Он сказал (из дневниковой записи), что предложенное в диссертации решение задачи по расчёту обобщённого показателя готовности ракеты – боевой эффективности вполне корректно. Но возникает вопрос, каково же должно быть быстродействие наземного или бортового вычислительного комплекса, чтобы на основе многократного воспроизведения возмущённого движения (производства «электронных пусков», как говорили в ОКБ-692) ракеты, принадлежащей соответствующей генеральной совокупности, рассчитать показатель её индивидуальной боевой эффективности. И второе, продолжил он, в работе не показано, что даёт предпусковой количественный контроль определяющих параметров ракетного комплекса, с точки зрения теории вероятностей.
Диссертант сразу же готов был ответить на первый вопрос уважаемого учителя, но второй вопрос был неожиданным. И здесь выручил научный руководитель Д.А. Погорелов, который, не дожидаясь ответа диссертанта, встал, подошёл к аудиторной доске, взял мел и нарисовал в плоской декартовой системе координат функцию плотности вероятности гауссового (нормального) закона. Далее он сказал: «Эта кривая, образно выражаясь, характеризует генеральную совокупность ракет той серии, которой принадлежит и контролируемая на стартовой площадке. Ей (генеральной совокупности) будет соответствовать свой эллипс рассеивания точек падения ракет у цели». После этого он нарисовал в тех же координатах вторую функцию плотности тоже нормального распределения вероятностей, но с меньшим средним квадратическим отклонением, то есть кривую более «сжатой» формы. «Эта плотность вероятностей,- продолжил он, — отражает точность стартовой цифровой системы контроля, она должна показывать более точные значения контролируемых параметров по сравнению с точностью паспортных данных ракеты. В противном случае осуществлять цифровой стартовый контроль не имеет смысла. После проведения такого контроля проверяемая ракета будет принадлежать другой генеральной совокупности, характеризуемой меньшим рассеиванием контролируемых параметров, а следовательно и меньшим эллипсом рассеивания точек падения ракеты. При этом путём моделирования возмущённого движения ракет принадлежащих к генеральной совокупности, определённой после предпускового контроля и к которой относится и контролируемая ракета, определяется смещение центра эллипса рассеивания относительно точки прицеливания. На разность между начальным (доконтрольным) смещением центра эллипса рассеивания относительно точки прицеливания и послеконтрольным смещением центра эллипса рассеивания (опять же относительно точки прицеливания) может быть введена поправка в полётное задание и, следовательно, повышена точность попадания ракеты в цель».
После выступления научного руководителя Владимир Николаевич Сак, загадочно улыбаясь, сказал: “ Теперь я убедился, что прочитанный мною курс теории вероятностей диссертант усвоил отлично».
Затем выступили приглашённые на защиту представители от: Филиала центрального конструкторского бюро (ФЦКБМ) — ведущий конструктор Ефремов Валерий Степанович; Московского института теплотехники (МИТ) – руководитель группы баллистических расчётов Александров Вадим Александрович; НИИ – 2 МО (ПВО страны) старший научный сотрудник Королёв Анатолий Иванович. Они говорили об актуальности темы диссертации, о том, что в их организациях в настоящее время рассматривается концепция предпускового определения боевой готовности ракетных комплексов по обобщённому показателю их применения и что они хотели бы ознакомиться с полным текстом диссертации.
Кто-то из членов Совета предложил закончить дискуссию и дать заключительное слово диссертанту. После голосования по этому предложению диссертант в заключительном слове выразил благодарность всем членам Совета за замечания и предложения высказанные ими на этапе ознакомления с диссертацией, оппонирующей (ведущей) организации и оппонентам — за принципиальную оценку диссертации, присутствующим на защите товарищам от организаций – за проявляемый интерес ознакомиться с текстом диссертации.
После заключительного слова диссертанта председатель Совета подвёл итоги обсуждения диссертации и поставил вопрос о выборе счётной комиссии, после чего попросил членов Совета перейти к процедуре тайного голосования.
Выбранная Советом счётная комиссия после вскрытия урны для голосования установила, что все присутствующие члены Совета проголосовали «за», «против» –нет.
После составления протокола и его подписания членами счетной комиссии было официально объявлено, что Решением Совета Военной инженерной орденов Ленина и Суворова академии им. Ф.Э. Дзержинского от 27 ноября 1967 т. (протокол № 61) Кострову Анатолию Васильевичу присуждена ученая степень кандидата технических наук.
Желаемая цель поступить в адъюнктуру и получить степень кандидата наук была достигнута. Выходец из деревенской необразованной семьи стал по статусу преподавателем высшей школы и одновременно — учёным [32].
Так закончился период напряжённого научного поиска и творческого труда в деле соучастия в совершенствовании отечественного стратегического ракетного оружия.

[32] В те времена кандидаты наук и доктора наук официально относились к научным кадрам высшей квалификации.

Послезащитный банкет

В этот же день после окончания трудового дня состоялся банкет в столовой Академии (руководство Академии не запрещало, но и не поощряло, из соображений обеспечения режима секретности, проведение банкетов вне Академии). Защитившийся пригласил на банкет всех членов Совета, оппонентов, экспертов со смежных кафедр, приглашённых на защиту из внешних организаций, всех сотрудников кафедры баллистики и научно-исследовательской лаборатории при кафедре баллистики. Из семейных на банкете присутствовала жена – Людмила Михайловна Кострова, которая оставила по этому радостному случаю дома на попечении соседей нашу шестимесячную младшую дочь Оксану. В адъюнктские годы удалось не только существенно расширить свои научные познания и что-то разработать новое в области ракетной баллистики, управления и контроля БРДД, но и пополнить свою семью.
Банкет прошёл в традиционном стиле. Это мероприятие, сопутствующее защите, как бы закрепляло признание легитимным вхождение только что «испечённого» учёного в научное сообщество и трудовой коллектив кафедры баллистики I факультета Академии.

О назначении на должность и личном составе кафедры в годы адъюнктской подготовки А.В. Кострова

На должности адъюнкта кафедры баллистики А.В. Костров находился на два месяца больше номинального адъюнктского срока (с 03.09.1964 г. по 02.11.1967 г.). Ещё до защиты диссертации (27.11.1967 г. он был назначен 02.11. 1967г. (по причине отсутствия свободной должности старшего научного сотрудника в НИЛ, о желании занять которую было высказано в виде просьбы Д.А. Погорелову заранее) на должность преподавателя кафедры баллистики. Приказ Министра обороны СССР о назначении на должность преподавателя Академии установил правовую основу для постоянного проживания А. Кострова и его семьи в г. Москве (получения постоянной прописки в столице СССР).
В годы адъюнктской подготовки инженер-капитана Кострова А.В. входил в переменный (адъюнктский) состав кафедры баллистики. В эти годы коллектив кафедры составляли:
— начальник кафедры заслуженный деятель науки и техники РСФСР доктор технических наук, профессор генерал-майор инженерно-технической службы Погорелов Дмитрий Алексеевич;
— заместитель начальника кафедры кандидат технических наук доцент инженер-полковник Леонов Георгий Павлович;
— старший преподаватель кандидат технических наук, доцент инженер-полковник Разин Иван Иванович;
— старший преподаватель кандидат технических наук, доцент инженер-полковник Худяков Сергей Тихонович;
— старший преподаватель кандидат технических наук, доцент инженер-полковник Жданюк Борис Фёдорович;
— старший преподаватель кандидат технических наук, доцент инженер-полковник Гудзовский Владимир Алексеевич;
— старший преподаватель кандидат технических наук, доцент инженер-полковник Зверев Владимир Петрович;
— преподаватель кандидат технических наук, доцент инженер-подполковник Коваленко Василий Павлович;
— преподаватель кандидат технических наук инженер-подполковник Матюкевич Юрий Иосифович;
— преподаватель кандидат технических наук, доцент инженер-подполковник Мухин Иван Иванович;
— преподаватель инженер–подполковник Жигаловский Ким Сергеевич;
— преподаватель кандидат технических наук, доцент инженер-майор Шабанов Владимир Иванович;
— адъюнкт инженер-майор Караваев Игорь Иванович (науч. рук. И.И. Разин);
— адъюнкт инженер-майор Мухин Сергей Иванович (науч. рук. Г.П. Леонов);
— адъюнкт инженер-майор Солодков Юрий Алексеевич (науч. рук. Г.П. Леонов);
— адъюнкт инженер-майор Хандурин Владимир Алексеевич (науч. рук. Д.А. Погорелов);
— адъюнкт инженер-майор Титов Юрий Фёдорович (науч. рук. И.И. Разин);
— адъюнкт инженер — майор Брандин Владимир Николаевич (науч. рук. С.Т. Худяков);
— адъюнкт инженер-капитан Лобачёв Валентин Серафимович (науч. рук. Г.П. Леонов);
— адъюнкт инженер-капитан Астафуров Анатолий Михайлович (науч. рук. Д.А. Погорелов) ;
— начальник учебной лаборатории инженер-майор Гайдамака Николай Трофимович;
— начальник учебной лаборатории (после ухода Николая Трофимовича на должность начальника курса) инженер-майор Рыгалов Борис Александрович («однокашник» по Академии А. Кострова);
— начальник отделения учебной лаборатории инженер-майор Мальцев Владимир Арсентьевич;
— начальник отделения учебной лаборатории Егорин Леонид Захарович;
— старший инженер учебной лаборатории инженер-капитан Горченко Лев Дмитриевич;
— инженер учебной лаборатории инженер-капитан Кожухарь Валерий Яковлевич;
— инженер учебной лаборатории инженер-майор Виноградов Иван Александрович;
— инженер учебной лаборатории участник Великой Отечественной войны Гофман Борис Анатольевич;
— инженер учебной лаборатории участник Великой Отечественной войны Цветов Юрий Петрович;
— инженер учебной лаборатории Устинова Ольга Владимировна;
— инженер учебной лаборатории Пименова Маргарита Анатольевна;
— техник учебной лаборатории прапорщик Пичугин Михаил Тимофеевич;
— техник учебной лаборатории Курбатова Лидия Ивановна;
— начальник НИЛ кандидат технических наук, доцент инженер-подполковник Иванов Виталий Александрович;
— старший научный сотрудник НИЛ кандидат технических наук, старший научный сотрудник инженер-подполковник Ситарский Юрий Степанович;
— старший научный сотрудник кандидат технических наук, инженер-майор Балахонцев Виталий Григорьевич;
— младший научный сотрудник НИЛ инженер-капитан Цыбульников Геннадий Михайлович.
Возможно, по забывчивости, кто-то оказался не указанным в приведенном перечислении или неточно определённым в занимаемой должности, а также в звании, простите за это — ничего личного не имелось в виду.
Многие из указанных товарищей оказывали различную помощь адъюнкту, за что им большое спасибо!

Важный результат окончания адъюнктуры — присуждение учёной степени кандидата технических наук