Участие в обосновании асимметричных мер противодействия «стратегической оборонной инициативе» (СОИ) США
СОИ и «асимметричные меры» противодействия ей
Участие исследователя, когда он работал в Академии им Ф.Э. Дзержинского, в совершенствовании отечественного ракетного стратегического оружия можно отнести к участию в разработке симметричных («зеркальнных») мер, предусматривающих естественное регулярное соревнование (по времени и качеству) в этом деле с вероятным противником. При таком соревновании исследования и разработки должны опережать и (по времени, и по качеству) исследования и разработки противника. Подобное совершенствование характерно для развития без «взрывов».
Однако в начале 80-х годов прошлого столетия в области ПРО такой «взрыв» произошёл. Он заставил руководство СССР обратиться к концепции асимметричных мер, предполагающих концентрацию усилий, действующих на болевые точки (слабые места) создаваемой эвентуальным противником широкомасштабной системы ПРО. Основными причинами реализации Советским Союзом именно асимметричных (а не симметричных – «зеркальных») мер являлись в то время, можно сказать, экономическая целесообразность (затраты на создание такой ПРО были сверхвысокими) и отставание в области технологий, необходимых для создания подобной системы. А суть проблемы заключалась в следующем. 23 марта 1983 года президент США Р. Рейган предложил разработать систему, перехватывающую и уничтожающую стратегические баллистические ракеты вероятного противника (конечно же, в первую очередь, ракеты СССР), прежде чем они достигнут территории США или территории их союзников. Президент обратился к американским ученым и разработчикам оружия в ближайшее время создать средства, которые лишили бы ядерное оружие вероятного противника его мощи, сделали бы его «устаревшим и ненужным». Эта инициатива обрела название «стратегическая оборонная инициатива» (Strategic Defense Initiative) – СОИ. Она представляла собой долгосрочную программу выполнения НИОКР, основной целью которых являлось создание научно-технического задела для создания широкомасштабной системы ПРО с элементами космического базирования, исключающей или ограничивающей возможное поражение наземных и морских целей из космоса.
Главное предназначение СОИ заключалось в завоевании господства в космосе, создание противоракетного «щита» («зонтика») для надежного прикрытия всей территории Северной Америки посредством развертывания нескольких эшелонов ударных вооружений, способных перехватывать и уничтожать БРДД, ГЧ и ББ противника на всех участках их полёта [1].
[1] Это была первая серьезная атака на Договор по ПРО, заключённый СССР и США в 1972 г.
Предусматривалось основные элементы этой системы располагать в космосе. Для поражения большого числа целей (нескольких тысяч) в течение нескольких минут в системе ПРО (по программе СОИ) предполагалось использовать основанные на новых физических принципах активные средства поражения – лучевые, электромагнитные, кинетические, сверхвысокочастотные, а также новые поколения традиционного ракетного оружия «земля-космос», «воздух-космос».
Уже 27 марта 1983 г. министр обороны США учредил, основываясь на рекомендациях специального комитета, организацию по осуществлению СОИ (SDIO). Были определены направления, по которым должны идти исследования:
– разработка приборов для обнаружения, сопро¬вождения, селекции и оценки степени поражения стратегических ракет в любой из фаз их полета на фоне ложных целей и помех;
– разработка ракет-перехватчиков стратегических межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) эвентуального противника;
– исследования в области создания различных разновидностей оружия, в том числе направленной передачи энергии (лучевого оружия);
– создание развернутых в космосе спутников-перехватчиков МБР и БРПЛ;
– разработка качественно новых систем управления и связи;
– создание электромагнитных пушек;
– разработка более мощной по сравнению с космическим кораблем «Шаттл» транспортной космической системы.
Многие специалисты понимали, что при создании задуманной системы ПРО придётся решать сложнейшие проблемы, такие как:
1) вывод крупногабритных элементов ПРО на опорные орбиты;
2) распознавание целей в условиях помех;
3) устранение расходимости лучевой энергии на пути её перемещения к целям;
4) прицеливание по высокоскоростным маневрирующим целям;
5) обеспечение устойчивости функционирования этой сверхсложной системы – предотвращение её самовозбуждения от внутренних и внешних возмущающих факторов, могущего (самовозбуждения) спровоцировать противную сторону на упреждающие ответные боевые действия.
Реакция значительной части высшего политического руководства СССР на реализацию СОИ была не просто негативной (как это и должно было быть), а весьма нервной, чуть ли не истеричной [2].
[2] С.К. Ознобищев, В.Я. Потапов, В.В. Скоков. Как готовился «асимметричный ответ» на «Стратегическую оборонную инициативу» Р.Рейгана. Велихов, Кокошин и другие. — М.: Институт стратегических оценок, изд. ЛЕНАНД, 2008, 56 с. (Этот источник содержит много обобщающих данных об «асимметричном ответе» и предметную библиографию).
С политической точки зрения, «асимметричный ответ» был направлен против действий США, которые фактически нарушали достигнутое военно-стратегическое равновесие.
Сущность «асимметричного ответа» СССР, если говорить предметно, заключалась прежде всего в том, чтобы в самых тяжелых условиях, при развертывании США эшелонированной ПРО с использованием многообразных, в том числе упомянутых выше новейших (на новых физических принципах) средств поражения (включая ускорители нейтральных частиц, различные лазеры – рентгеновские, на свободных электронах, эксимерные и другие, электродинамические ускорители массы – «электромагнитные пушки» и другие) обеспечить возможность советским ракетно-ядерным средствам в ответном ударе нанести «неприемлемый ущерб» агрессору, убедив его тем самым отказаться от упреждающего (превентивного) удара. На основе математического моделирования рассматривались самые разнообразные сценарии массированног нанесения первым ракетно-ядерного удара в схемах «обезоруживающего» и «обезглавливающего» ударов, выводящих из строя прежде всего стратегические ядерные средства США и их систему управления.
Концепция «асимметричного ответа», а тем более конкретные программы этого плана реализовывались с преодолением больших препятствий, ибо в нашей стране сложилась традиция осуществления преимущественно упоминаемых выше симметричных действий – действий по принципу «острие против острия». И эта традиция во всей полноте проявила себя тогда, когда в СССР дебатировался вопрос о том, как отвечать на СОИ.
Как считает А.А. Кокошин, один из идеологов стратегии «асимметричного ответа», в формировании «идеологии асимметричности» для него важную роль сыграл трактат выдающегося древнекитайского теоретика и стратега Сунь Цзы – как в военно-техническом, так и в психологическом измерении. Этот трактат, по словам идеолога, пронизан духом рациональной асимметричности.
Разработка и обоснование составляющих «асимметричного ответа» осуществлялись в НИИ Генерального штаба ВС СССР, в ведомственных НИИ – ЦНИИмаш Министерства общего машиностроения СССР, 4 ЦНИИ МО СССР, НИИ Министерства среднего машиностроения СССР, институтах АН СССР, других научных центрах.
Об участии исследователя в обосновании мер асимметричного противодействия СОИ
Основными исполнителями при написании отчётных материалов в отделе, в котором работал А.Костров, являлись начальник отдела Г.А. Соловьёв и его заместитель В.А. Ивасик. Работа была чрезвычайно напряжённой, доводившей начальников до изнеможения. Получалось как-то так, что остальные научные сотрудники отдела привлекались в неполном составе к выполнению этой работы. Возможно это объясняется её высоким режимом секретности.
Вспоминается, что исследования были направлены на:
1) укрепление боевой устойчивости советских стратегических ядерных сил (СЯС) – разрабатывались дополнительные меры по снижению уязвимости БРДД, ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПК СН), по выводу из-под возможного удара стратегической авиации (СА), по повышению надежности системы боевого управления СЯС, выживаемости системы государственного управления и многое другое;
2) обеспечение достаточно мощного ответного удара возмездия даже при самых неблагоприятных условиях, сложившихся в результате массированных упреждающих ударов по СССР (вплоть до применения системы «мертвой руки», предусматривающей автоматический запуск уцелевших после упреждающего удара противника шахтных МБР в условиях нарушения централизованной системы боевого управления);
3) выявление особо уязвимых компонентов задуманной ПРО США – в первую очередь, её космического эшелона;
4) оценку эффективности мероприятий по выводу из строя компонентов, осуществляемых как непосредственным физическим поражающим воздействием, так и «возмущающим» воздействием средств радиоэлектронной борьбы;
5) установление перечня возможных активных средств поражения, которые могут быть включены в состав средств противодействующих эшелонов наземного, морского, воздушного и космического базирования (кинетическое оружие (ракеты, снаряды), различные установки лазерного и других видов высокоэнергетических излучений);
6) организацию системы координации функционирования противодействующих эшелонов и управление средствами поражения (наведение, перенацеливание);
7) выявление условий, обеспечивающих минимальный уровень поражения системы ПРО противника, позволяющий сохранить неприемлемую для него мощь нашего ответного удара.
Как следует из изложенного, практически получалось то, что усилия СССР по противодействию концепции СОИ США оказались имеющими смешанный характер – как симметричными, так и асимметричными.
Отчёты о НИР по указанной проблематике обычно направлялись в Оперативное управление Генерального Штаба ВС СССР, либо включались в сводные отчёты о НИР, выпускаемые ЦНИИмаш Министерства общего машиностроения СССР (руководителями этого направления исследований являлись упоминаемый выше директор института Ю. А. Мозжорин и его заместитель по науке В. М. Суриков);
Большая ставка в то время делалась на применение лазеров большой мощности, размещаемых как в космосе, так и на Земле. Предполагалось, что именно они будут представлять одно из основных средств поражения баллистических целей противника перспективной системой ПРО США. Как говорилось выше, под руководством А. Кострова в начале 80-х годов прошлого столетия был проведён эксперимент на АБТ Академии им. Ф.Э. Дзержинского по оценке воздействия лазерного излучения на выстреливаемую модель ББ. Имевшийся маломощный твердотельный лазер не позволил получить желаемого эффекта, что явилось основанием для Д.А. Погорелова заявить, что «докторская диссертация не получилась». Но одна из глав этой диссертации посвящена разработанному исследователем методу аналитического прелставления в виде асимптотических разложений по малому параметру отклонений аэромеханических характеристик ББ (массо-инерционных, кинематических и аэродинамических), обусловленных воздействием имеющего электромагнитную природу высокоэнергетического импульса (в частности лазерного потока) на корпус ББ [3]. Метод опирается, о чём говорилось выше, на две основополагающих физических модели – модель взаимодействия импульса с телом в соответствии с законом Ламберта и модель взаимодействия гиперзвукового атмосферного потока с ББ в соответствии с ударной теорией Ньютона. В качестве малого параметра была принята нормированная максимальная глубина уноса массы с боковой поверхности ББ, вызванного воздействием возмущающего импульса. В последующем на решение этой задачи была получена положительная рецензия сотрудника Института прикладной математики им. М.В. Келдыша АН СССР (ИПМ АН СССР) доктора физико-математических наук, профессора Ю.Г. Сихарулидзе, и оно было опубликовано в журнале АН СССР «Космические исследования» (т. XXVII, 1989, вып. 2, с. 193–205. Указанное решение при наличии разработанной исследователем математической модели пространственного движения боевого блока (ББ) позволяет рассчитывать возмущённую траекторию полёта ББ, подверженного воздействию излучений, генерируемых установками системы ПРО противника, и оценивать, следовательно, поражающую эффективность этих установок. Так что участие А. Кострова в решении проблемы противодействия началось по существу до прихода его в 27 НИИ МО СССР.
[3] В те годы были известны работы физиков по оценке действия электромагнитного излучения большой мощности на различные материалы, в частности на металлы. Проблема постановки аэробаллистического эксперимента по воздействию таких излучений на движущиеся модели ББ заключалась в отсутствии установок – генераторов импульсных излучений большой энергии.
В 1990 г. А.В. Костров, О.Б. Крылов, Г.А. Соловьёв в журнале «Военная радиоэлектроника» (№ 3 (464), с. 38–42) опубликовали статью «Методика оптимизации площади базирования мобильной группировки баллистических ракет». Методика направлена на реализацию мер, позволяющих снизить эффективность ответного ядерного удара противника.
После прихода в указанный институт на должность начальника лаборатории упоминаемого выше кандидата технических наук Александра Михайловича Мардюка (в прошлом дипломника А. Кострова) выполнены объёмные теоретико-расчётные исследования по рассматриваемой проблематике. Изначально их результаты, формулируемые обычно как предложения по совершенствованию способов боевого применения стратегических ядерных сил (СЯС), были включены в отчёты о НИР. Теоретико-математические составляющие результатов опубликованы в научные статьях:
1) А.В. Костров, А.М. Мардюк. Аналитическая методика оценки возможностей поражения множественных целей перспективной противоракетной системой США с лазерным оружием// Депонир. в ВИНИТИ, № 3698 – В 92. – М.: 1992, 15 с.;
2) А.В. Костров, А.М. Мардюк. Аналитико-алгоритмический метод оценки эффективности поражения баллистической ракеты космическим перехватчиком в дуэльной ситуации// Депонир. в ВИНИТИ, № 1015 – В 94. – М.: 1993, 15 с.;
3) А.В. Костров, А.М. Мардюк. Об одной математической задаче теории движения ракет// «Журнал вычислительной математики и математической физики» РАН, 1994, № 10, с. 14–27 [4];
4) А.В. Костров, А.М. Мардюк. Вычисление вероятности нахождения нормально распределенного вектора внутри кругового конуса// Известия РАН «Теория и системы управления», 1996, № 6, с. 88–94 [5].
[4] Редактор журнала изменил начальное (авторское) наименование статьи, сделав его совершенно абстрактным, затрудняющим понять читателю, что же в ней излагается. А в ней излагаются математическая модель процесса перехвата и метод (алгоритм) устойчивой численной оценки вероятности (эффективности) поражения отдельной ракеты, преодолевающей космический эшелон ПРО, перехватчиком этого эшелона.
[5] Алгоритм, изложенный в этой статье, был разработан для оценки эффективности поражения космическим перехватчиком (системы ПРО) баллистической ракеты.
Следует отметить, что уже во 2-й половине 80-х годов стало формироваться мнение ученых и политиков, в том числе и в США, о нереализуемости программы СОИ. В середине 90-х годов программу СОИ, в связи с окончанием «холодной войны», тихо и незаметно закрыли, Хотя работы по отельным наиболее перспективным направлениям были продолжены, при этом заметен был отказ от «экзотических» (нетрадиционных средств перехвата) в пользу отработанной ракетной техники. Постепенно снижался интерес и к «концентрированной, не терпящей отлагательства» разработке «асимметричных мер».
Возможно в связи с ослаблением интереса к «асимметричным мерам», а возможно по другим причинам, в начале 1994 г. А. Костров, работая на полставки старшего научного сотрудника, попал под сокращение штатов и в середине января 1994 г. был вынужден уволиться из 27 НИИ МО, в котором проработал 7 лет. Так закончился этап работы в качестве гражданского служащего в Министерстве обороны СССР.